Дороги. Часть вторая

Ей не хотелось, конечно, расставаться с Арнисом... но он собирался подзаработать денег к рождению малыша, чтобы тогда уже не расставаться с семьей, да и не дежурить на Квирине. И потом, удерживать эстарга на земле – что птицу запереть в тесной клетке. Одно дело – война, на нее как-то идти не хочется. И совсем другое дело – просто полететь в Космос, вот без этого, без Настоящих Звезд жить очень трудно.

А шибаги, с которыми придется иметь дело Арнису... Господи, какая это мелочь по сравнению с пережитым!

Все старые партнеры Арниса по СКОНу были заняты, Ландзо (единственный ско в отряде, если не считать Дэцина) уже летал со своим другом и учителем, незнакомого партнера брать как-то не хотелось. Неожиданно с Арнисом вызвался лететь Иост – просто учеником. Навигатору не хотелось уходить в длительную экспедицию снова, и он решил переквалифицироваться.

Ильгет очень этому радовалась, потому что два хороших бойца рядом – это все же безопаснее.

Она осталась одна, но ей не было ни трудно, ни страшно.

Трое старших ходили в школу, причем Анри и Лайна оставались там до самого вечера. Арли – до часу, двух, иногда и позже. Только Дара пока еще жила дома, и с ней нужно было постоянно заниматься (под контролем педагога). Дара очень хорошо говорила, знала много стихов и песен наизусть, и уже начинала читать... Пожалуй, она была даже и способнее Арли, интеллектуальнее. Но при этом физически очень уж маленькой, хрупкой, и сильно привязана к матери. Дара еще побаивалась общаться с ребятишками. Поэтому Эоли, педагог, пока не решалась отправить ее в школу.

Но и дома Дара не доставляла никаких хлопот. В отличие от Арли, она охотно играла одна. Причем играла странно. Арли (как и Лайна) изобретательно пользовалась игрушками и вообще всем, что попадалось под руку, после ее игр комната напоминала визарский рынок... Игры Арли были шумными, то и дело она куда-нибудь лезла, падала, ревела. А вот Дара любила сидеть тихонько в уголке и играть... просто с воздухом. Она совершала странные пассы руками, явно манипулируя никому не видными предметами. Содержание этих игр было малопонятным Ильгет, Дара и рассказывать об этом не любила. Она жила в своем собственном, созданном воображением мире, и никто внешне ей был, вроде бы, не нужен.

К необходимым занятиям она относилась философски. Соглашалась заниматься, но большого интереса ни к чему не проявляла.

Ильгет казалось, что Дара похожа на нее в детстве. Она вот так же любила играть одна... сочинять что-то. Мама не могла понять, чем Ильгет занята целыми днями. Но в этом возрасте она себя просто не помнила.

Попыталась расспросить об этом маму (с которой она регулярно переписывалась). Но мама, очевидно, тоже не помнила, как вела себя Ильгет в два года.

Маме жилось сейчас неплохо. Она так и сожительствовала с новым другом, работала по-прежнему частным педагогом. Ильгет постоянно посылала ей разные подарки с почтовиком. Но ни приехать на Квирин мама не стремилась, ни Ильгет к себе не звала. Это было удивительно – неужели человек не хочет мир посмотреть? Ильгет это было трудно понять.

Обычно Ильгет переносила все занятия с Дарой на время после полудня. А до того – работала в СИ, общалась с народом в Сети и писала. Сейчас у нее получались рассказы и недлинные повести – в основном из эдолийской жизни.

Во второй половине дня Ильгет занималась с детьми. Очень помогала Белла. Помогали друзья, частенько Ильгет встречалась с ними. Оставляя Дару с Арли в детской группе, иногда пару часов посвящала своим делам или просто развлечениям. А вечером все четверо детей были дома, и начинался обычный вечерний ритуал – ужин, тихие общие игры, чтение вслух, молитва, сон. Все это очень занимало и нравилось Ильгет. Со старшими было уже очень забавно разговаривать.

Ильгет давно привязалась к Анри и Лайне – собственно, она любила их еще тогда, когда живы были родители малышей. Ей и тогда казались родными маленькие крестники. А сейчас и вовсе уже никаких различий не было между ними и родными детьми. Ильгет наблюдала, как росли Анри и Лайна, помнила их младенцами, годовичками, трехлетками. Они были – свои дети. Хотя и знали все прекрасно, что – приемные, не свои, и называли Ильгет по имени, а не мамой. И маленький «музей» Лири и Данга еще разросся и занимал теперь целую небольшую комнатку на втором этаже – что-то вроде простенка.

Но какое все это имеет значение?