Вот оно, блаженство пилигрима —теплые, нехлопотные зимы,дни мелькают, жизнь проходит мимо,и за все взимается налог.Вот и мы, идущие наощупь,жизнь свою стираем и полощем —все мечтаем сделать ее прощеи не знаем, слышит ли нас Бог.Было так всегда, и так и будет:от беды, от боли, страшных судеб,уезжают в неизвестность людииз краев родительских берлог.Жизнь звала с распахнутою дверью.Дальше ехать некуда, поверь мне.Все не так уж плохо, и теперь явижу, что я смог, а что не смог.Знаешь, мы когда-нибудь поедемснова к нашим соснам и медведям.Только не рассказывай соседям —все эти печали не для них.Там в краю березового ситцав прошлом, словно в детстве, заблудиться.Снова увидать родные лица,те, которых нет уже в живых.Счастье превратилось в амнезию.Что ж ты с нами сделала, Россия?!Мы твоею милостью – другие —блудные, наивные сыны.Выпьем веселящего нас меда.Примет нас в купель свою природа.В плен возьмет нас родины свобода —вечность заколдованной страны…
Человек в окне
Человек в окнеходит – занят своими делами.Тусклый свет. На стенекалендарь, рядом зеркало в раме.За окном темно.Теплый вечер становится ночью.И висит окнов небытии, меж труб водосточных.Не моя странастала мне заповедным домомНе моя вина,что я стал по судьбе ведомым.Я построил мостмежду двух островов планеты,но ни West ни Ostза него не дают монеты.Мы не верим им,а они все играют с нами.И на том стоимс разведенными полюсами.Головой в косякИ роняя за словом слово…Вот и будет такДо пришествия, до второго.Человек в окнеговорит по-английски в спешкео чужой войне,и о том, что все люди – пешки.Календарный деньпережит, значит, перевернут.В зазеркалье теньтех, кто был здесь когда-то вздернут.Я читал стихидля людей, будто резал вены, —иль они глухи,иль боятся стихов, как скверны.С неба свет бежит —красноватой планеты Марса.Если есть там жизнь,я б наверное там остался.Хоть на час уснуть —окунуться в глубокий морок,но сознанья ртуть,как в термометре, прет под сорок.Перевод стихов —недо-взаимо-пониманье —не велик улов,но и золото – не молчанье.Человек в окнеУлыбается мне и машет.Что же нам нужней,Мы и сами себе не скажем.На холодный снегмоей памяти розы кинут;уходить не грех,но страшней not to be continued.