Дороги хаджа

Фома последовал за ним. Давешний стол куда-то исчез, ничего не указывало на то, что ночью здесь кипели страсти, и шел яростный спор между апостолами. Здравый смысл говорил о том, что все это ему привиделось во сне, но голова трещала от похмелья, выпил-то он ночью немало. Да жажда мучила.

– Ну, что головой крутишь? – спросил настоятель. – Ищешь кого?

– Да нет, так просто, – Фома решил не рассказывать о ночном происшествии, – голова шибко болит. Попить бы мне водицы.

Настоятель дал ему воды, подождал, пока тот утолит жажду, и спросил:

– Как звать-то тебя?

– Фома.

– Расул сказал, дело у тебя ко мне. Излагай.

– Я пришел со Святой Руси, – начал Фома.

Настоятель усмехнулся:

– Каково, однако, вы мнения о себе. Ну-ну.

Фома изложил свою просьбу.

– Ага, и вы туда же, – заметил настоятель. – Армяне здесь воду мутили, теперь ваша очередь настала. В любом случае, это не ко мне, а к патриарху.

– А что значит, армяне воду мутили?

– Ну ты что, армян не знаешь?

– Нет, – простодушно ответил Фома.

– Значит, в блаженном неведении находишься. Когда здесь турки всем заправляли, армяне вздумали вытеснить нас греков от гроба Господня и собрали большую сумму денег и подкупили Иерусалимское начальство, уверяя турков, что святой огонь сходит не ради греков, а ради всех христиан, и они армяне тоже могут его получать. Турки сделали по-армянски и удалили греков. Армяне весьма возрадовались, что их воля, стали писать по всему миру своим единоверцам, чтобы все шли на поклонение, и собралось здесь столько армян, что все остальные света белого не взвидели. Наступила великая суббота, армяне собрались в храме, а бедных греков турки выгнали вон. Скорбили и горевали греки, одно им было утешение – Гроб Господень и от того их отлучили, и святые врата для них затворили. Армяне в церкви, а православные на улице. Армяне торжествуют, а православные плачут. Стоят на площади против святых врат со свечами вместе с патриархом, надеясь, хоть от армян из окна, получить благодатный огонь. Подошло время, когда нисходит благодать, а ее нет, армяне испугались, начали плакать и просить бога, чтобы послал им благодать. Но Господь не услышал их. Проходит полчаса, а святого света все нет. Вдруг раздался удар грома, ударила молния и мраморная колонка напротив патриарха треснула, а из трещины вышел огонь. Патриарх зажег от этого пламени, и от него все православные зажгли свечи. Все возрадовались, и православные арабы от радости стали причитать и кричать: «Ты еси един Бог наш Иисус Христос, наша истинная вера православных христиан».

Подняли по всему Иерусалиму шум и крик. Воинство турецкое, кругом стоявшее на страже, чтобы не было бунта, видели это чудо. Один из них, по имени Омар, тотчас же уверовал в Христа. Он стоял у Аврамова монастыря и прыгнул к христианам с высоты, и на твердом мраморе, куда он ступил, словно на воске, остались его отпечатки ног.

– Можно взглянуть на них? – спросил Фома.

– Можно, потом покажу. Омару этому турки за отступничество голову отсекли. Армяне ничего не получили и остались со стыдом. Турки хотели их изрубить, но, убоявшись гнева султана, лишь наказали их тяжко. Вот так вот.

– Но мы же не армяне, – возразил Фома, – мы же свои, православные.

– Здесь, друг мой, сейчас католики всем заправляют. Они нас не очень жалуют.

– Не враги же мы, не мусульмане, в конце концов. Что же мне делать, домой возвращаться?

– В этом я тебе помочь не могу. Обратись к патриарху.

– Нешто он меня примет. Сам говоришь, что не жалует православных.

– Совет могу дать. Оставайся у меня служить при храме. Мне как раз помощник нужен. А раз ты православный, то я тебя с охотой возьму. Он сам сюда придет на службу церковную, вот ты и обратишься к нему.

– А если откажет? Тогда чего?

– Да, ты и впрямь Фома, верить надо в свое дело. Ну, а если откажет, все равно оставайся, будешь ждать.

– Чего ждать? Хоть и грешно это говорить, но надо жить с открытыми глазами.

– Когда мусульмане опять вверх возьмут, только между нами. Их и попросишь. А они не откажут.

– Я согласен, – сказал Фома.

– Вот и хорошо. В таком случае, и приступай к службе. Бери веник, вымети пол, как следует, сейчас народ пойдет уже.

Фома безропотно кивнул и принялся за работу. За этим занятием и застал его вернувшийся Расул.

Госпитальеры