Дороги, которые нас выбирают

У родственников, наоборот, настроение было похоронным. В будущем им предстояло заполнять графу о наличии родни за границей, что автоматически означало ограничение в гражданских правах. Для некоторых отъезд родственников за кордон означал, что в ближайшее время им тоже предстоит собирать чемоданы. Проблема возникала тогда, когда кто-то был связан с государственными тайнами.

На самом деле все тайны благополучно передавались на Запад ответственными работниками министерств и ведомств, а по количеству перебежчиков с большим отрывом лидировали спецслужбы. Тем не менее многие инженеры и научные работники должны были ждать своего выезда от пяти до десяти лет.

Родители постоянно запаковывали и распаковывали чемоданы. Главный вопрос заключался в том, что надо везти с собой в Америку. Сведения были самые противоречивые. Все сходились на том, что лучше всего везти с собой золото, бриллианты и валюту. Но за это можно было загреметь и оказаться не на желанном Западе, а на дальнем севере, причем на долгие годы.

Все-таки Борькин папа решил рискнуть. На деньги, вырученные от продажи югославской мебели и дачи на берегу моря, было куплено по большому блату в ювелирном магазине несколько колец с бриллиантами. С помощью плоскогубцев и отвертки камешки были выдраны из колец. Потом папа поехал в Ленинград. Там жил будущий родственник одного очень известного советского, а потом и российского певца, прославившегося впоследствии своим проникновенным баритоном и смешным париком. В Питере он был известен в определенных кругах тем, что вставлял бриллианты в пластиковые лыжи людям, уезжающим за кордон.

С этого момента спокойная жизнь Бориного папы закончилась. Он все время думал только о лыжах. Когда папа был дома, лыжи должны были постоянно находиться в поле его зрения. Больше всего он боялся, что их украдут. Если папа уходил из дома, то за лыжами должна была присматривать Борькина мама. Вместе они никуда больше ходить не могли, потому что в этом случае папе пришлось бы нести лыжи на плече, что, во-первых, создало бы большие проблемы при посадке в автобус, а во-вторых, привело бы к значительным трудностям при встречах со знакомыми, которым бы пришлось объяснять, куда собрался папа с лыжами в августе месяце. В то, что он решил покататься на лыжах в Швейцарских Альпах, вряд ли бы кто-то в то время поверил. Подключить Борьку к охране лыж было нельзя, потому что тогда ему пришлось бы рассказать правду, а это нарушало все их планы. В случае прокола на таможне Борькино изумление должно было быть настолько естественным, что никто бы не усомнился в его искренности. Учитывая его юный возраст, репрессий со стороны органов можно было не опасаться. Борьке сказали, что лыжи предназначаются в подарок дальнему родственнику, живущему в Нью-Йорке, а он в свою очередь должен на первых порах помочь семье обустроиться в Америке.

Борьку лыжи особенно не интересовали, его волновало другое. Он чувствовал себя героем, его распирало чувство гордости, еще бы – он ехал в Америку. Еще несколько дней – и он окажется в стране Джека Лондона, Фенимора Купера и Марка Твена. Когда-то Борька мечтал искать золото на Клондайке, скакать на мустанге по прериям, жениться на прекрасной богатой креолке и найти затонувший в море испанский галеон, груженный золотом.

Другими словами, Борька хотел разбогатеть. Но разбогатеть он должен был таким образом, чтобы при этом на него ни в коем случае не работали другие люди. В советской школе ему основательно вдолбили в голову, что эксплуатация одних людей другими позорна.

За несколько месяцев до отъезда в Америку Борька прочитал одну из книг Теодора Драйзера и понял, что реальный способ разбогатеть в Америке – это попасть на нью-йоркскую биржу. Именно там крутятся огромные деньги, именно там, покупая и продавая акции и ценные бумаги, очень быстро можно разбогатеть.

Борька мечтал стать миллионером. Ради осуществления этой мечты он был готов на все. Рано вставать, чистить зубы, идти в школу, делать домашние задания. Ради этого Борька даже ходил к репетитору английского языка. Это была худая, длинная, скучная тетка, преподававшая иностранный язык в одном из городских институтов. Эти занятия вызывали у него чувство отвращения, а репетиторша – тихую ненависть. Но это было нужно Борису для осуществления его мечты. Единственное, против чего он восстал, так это занятия музыкой.