Дороги любви

Группу отвезли в гостиницу, а через два часа забрали на экскурсию по городу. За это время Оксана совсем вышла из-под контроля, который себе наметила, и в мыслях постоянно возвращались к Тадеку, который захватил ее сердце в плен и, как выяснилось, вовсе не был забыт. Теперь она пожалела, что так плохо собралась в эту поездку, но изменить что-либо было уже поздно и пришлось смириться.

Как прошла экскурсия по городу, который был для нее землей неизведанной, она помнила плохо. Сотрудники восхищались площадью Свободы, имеющей четкую восьмигранную форму, нарядными улицами, красивыми домами и храмами, здесь даже родные места вспомнились, когда осматривали Александро-Невский собор, но Оксана смотрела на все это как сквозь воду. Немного оживилась она, когда в старинном парке их завели в оранжерею, засаженную пальмами, но этого хватило ненадолго. Оксана просто сгорала от нетерпения оказаться наконец в офисе и увидеть пана Тадека. «Просто увидеть, – убеждала она себя, – и ничего больше».

Но просто увидеть не получилось. Встретивший гостей пан Тадек вел себя совсем не так, как в свой приезд на их фирму. Теперь он был весел, разговорчив и в высшей степени любезен, особенно с дамами – Оксаной и довольно пожилой уже Евгенией Алексеевной, завотделом. Он расточал им комплименты, а на Оксану смотрел и вовсе так, как будто перед ним была по меньшей мере принцесса, и не обращал никакого внимания на ее джинсики и затрапезный джемперок. Он манил ее взглядом, как сказочный василиск. Оксане было и сладко, и страшно. Она ничегошеньки не понимала в том, что происходит. И, не выдержав, обратилась с вопросом к пани Ирэне, которая всячески проявляла по отношению к ней приветливость и дружелюбие.

– Что это случилось с вашим паном Тадеком? – спросила она женщину, улучив момент. – Его как подменили. То был воплощенная вежливая добродетель, а сейчас ловелас, каких поискать.

Пани Ирэна усмехнулась.

– Он у нас и правда веселый мужчина и к женскому полу весьма неравнодушен, – ответила она откровенно. – Но когда к вам ехал, его крепко напугал кто-то, сказав, что стоит только вашей женщине улыбнуться лишний раз, так потом не отвяжешься. Глазом не успеешь моргнуть, как под венцом окажешься. А он у нас вольный охотник, такого не любит.

Оксана рассмеялась. Такой глупости она в жизни не слышала. Может, подшутил над ним кто?

Но смейся не смейся, а внимание к ней пана Тадека становилось все заметнее. Уже и свои сотрудники стали на них поглядывать.

– Вы, Оксаночка, мне кажется, покорили нынче нашего бывшего визитера с одного взгляда, – сказала, улыбаясь, Евгения Алексеевна, – того и гляди похитит вас.

– Ну, это вряд ли, – откликнулась молодая женщина, – просто красуется пан Тадек, у себя дома расхрабрился.

Но шутки шутками, а до похищения чуть не дошло на самом деле. Пан Тадек стал делать такие недвусмысленные предложения, что не понять их было невозможно даже такой неискушенной в искусстве флирта женщине, как Оксана. Он совершенно откровенно хотел получить от нее легкую, ни к чему не обязывающую любовь во всех ее проявлениях.

Когда до Оксаны дошло, чего от нее ожидает этот мужчина, такой интересный и привлекательный, она на мгновение оторопела, но потом пошла в атаку. Куда и девались смущение и растерянность.

– Я, знаете ли, пан Тадек, максималистка в отношениях, – заявила она, смело глядя ему в глаза. – Мой принцип: все или ничего.

– Это как же понимать? – удивился мужчина.

– А очень просто. – Оксана тряхнула волосами, которые вдруг рассыпались по плечам и заиграли в свете люстры, как спелые колосья на солнце. – Или вместе и навсегда, или нет и до свидания.

Она еще раз взглянула на мужчину, на этот раз строго.

– Тот, кто не умеет делать выводов из уроков жизни, не заслуживает ее даров, – сказала она. – Я свои уроки получила сполна и выводы делать научилась. Так что не тратьте даром времени, пан Тадек, и переключитесь на другой объект.

С этими словами Оксана повернулась и пошла прочь, оставив мужчину только что не с открытым от удивления ртом. Он был потрясен, шокирован.

Вот это да! Вот это женщина! Как она лихо отбрила его, и слова сказать не успел.