Дороги Льва Мечникова

Сложность вопросов, анализируемых Л. И. Мечниковым, и то стремление к научной обоснованности своих выводов, которое мы видим в его работе, делают честь ему как ученому. Однако все эти стремления без достаточно полного материалистического понимания истории как специфического метода исследования всех социальных явлений были обречены на неудачу. Л. И. Мечников не смог преодолеть ограниченность буржуазной социологии, хотя и чувствовал многие ее недостатки, ни в анализе «прогресса вообще», ни в проведении определенной аналогии между биологическим прогрессом и прогрессом человеческой истории. «Ведь начинать с вопросов, что такое общество, что такое прогресс? — писал В. И. Ленин, — значит, начинать с конца. Откуда возьмете вы понятие об обществе и прогрессе вообще, когда вы не изучили еще ни одной общественной формации в частности, не сумели даже установить этого понятия, не сумели даже подойти к серьезному фактическому изучению, к объективному анализу каких бы то ни было общественных отношений?» (В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, с. 141). Необходимо было от построения общих теорий перейти к научному анализу фактов, характеризующих общественное развитие. Игнорируя теорию общественно-экономической формации, созданную К. Марксом, Л. И. Мечников пытался создать теорию общественного прогресса, опираясь на естественнонаучные знания, на понимание прогресса в биологии. Метафизичность его попыток заключалась в стремлении, хотя и с определенными оговорками на специфичность, перенести на общество законы биологической революции. Подчеркивание этой специфики общественного прогресса, однако, привело его к субъективно-идеалистическому пониманию истории, когда общественный договор и сознание личности служат основой человеческой истории и общественного устройства.

Многие ученые, в том числе и Г. В. Плеханов[7], справедливо находили «периодизацию» Мечникова противоречивой, страдающей переплетением материалистических и идеалистических рассуждений, но в то же время отмечали его самостоятельный, пытливый поиск, стремление дойти до истины.

На вопрос, почему зарождение цивилизации и культуры происходило в определенных частях земного шара, Мечников отвечал, что причина крылась в создавшихся для этого географических условиях Земли, причем ни одно из природных явлений не должно быть сброшено со счетов.

Для этого прежде всего ученый отметил и проанализировал ряд компонентов природных условий, которые оказывали наибольшее влияние на развитие цивилизации и, наоборот, не играли никакой роли или незначительную роль для ее создания. Порой географическая среда оказывала чисто местные воздействия на людей, порой же изменяла судьбы народов, сохраняла национальные особенности их жизни, защищала от внешнего мира, определяла их экономику.

Туманы и морские течения надежно защищали пуританскую Англию от страшной католической ярости Филиппа II. Свободу швейцарских общин обеспечивали Альпы. Пиренеи защищали горных басков и создавали им гораздо лучшие льготные условия, чем могли это сделать королевские хартии. Подводные камни и морское течение Куро-Сиво долгое время сохраняли своеобразный национальный облик и целостность Японии. Бесчисленные острова и заливы Греции способствовали прогрессу мореходства и развитию культуры древних эллинов. Великобритания также превратилась в морскую державу благодаря своему географическому положению. Но, считал ученый, неправильно полагать, что горные цепи служили естественными границами государств, рас и цивилизаций. Этого никак нельзя сказать об Альпах, где население сложилось из трех этнологических элементов: итальянского, французского и немецкого. Сложен этнологический состав Пиренейских и Кавказских гор, Гималайского хребта и др. «Соседство народностей влечет за собой сближение их нравов и интересов», — отмечал Мечников.

Образ жизни древних племен целиком зависел от географических условий мест, где они обитали. Страны, изобилующие лесами, населенными дикими животными, создавали охотничьи наклонности у населения. Пастушеский образ жизни был присущ народам, живущим в степях с богатой травяной растительностью. По берегам рек, морей и океанов жили люди, занимающиеся рыбными промыслами.

Итак, различные исторические судьбы народов были поставлены в зависимость от тех или других свойств географической среды: и возникновение деспотических правлений первых крупных государственных образований, и формирование порой всей экономики или значительных отраслей хозяйств экономической жизни какой-либо страны, и расовые особенности племен и обществ, «отнюдь не составляющие неизменных и основных условий развития», — все это должно «рассматриваться только как результат приспособления человека к среде, то есть к разнообразным географическим и социальным условиям».

Наличие нескольких климатических поясов на Земле уже само за себя говорило, что не все ее части имели благоприятные условия для развития органической жизни.