Дороги наёмника

Наверху, несмотря на то, что пролом по размерам был примерно в два раза обширнее нижнего, не творилось ничего сильно для нас хорошего. Сколько бы народа там ни пострадало от угодившей внутрь корзины с «шрапнелью», отбить атаку на донжон они сумели. Осилили уронить одну из лестниц вместе с взбирающимися по ним солдатами, счистили людей и поломали вторую удачно сброшенной выломанной из стены глыбой и порубили нескольких человек, попытавшихся влезть внутрь с двух других, после чего свалили и их. Взойти наши бойцы сумели только на стены – не факт, что имеющие калитки в донжон и сто процентов простреливающиеся из выходящих на них бойниц.

Пока там рубили и сбрасывали вниз людей, требовалось решить, что мне делать дальше, как можно быстрее эвакуировать тяжелораненых, по возможности оказать им первичную медицинскую помощь и, конечно, доложить капитану обстановку.

Эйдер свалил наружу, руководить боем на крепостной стене; надежд, что оттуда можно было проникнуть внутрь башни, мы не питали, но следовало попробовать. В донжоне со мной оставались два пехотных капральства, несколько человек из которых импровизированным тараном выбивали дверь во двор, пока остальные затаскивали в башню раненых и пострадавших. С ними же работали подтянувшиеся ко мне стрелки одного из капральств, второе забрал фельдфебель. Перейти к штурму верхнего этажа изнутри башни мешала даже не разбитая и обращенная на строительство баррикады в проломе лестница, а массивный, окованный железными полосами люк, закрывавший проем в каменном перекрытии, выбить который выглядело той еще задачкой, даже если он не был там ничем придавлен.

– Йонни, двигай ко мне!

Гленни со все еще шалыми после схватки глазами встал рядом.

– Да, ваша милость!

– Не ранен?

– Нет, ваша милость! – Преданно уставился на меня тот. – Пронесло, хауберк вашей милости хороший достался!

Кольчугой ан Венеса я пользоваться не собирался, продать ее по нормальной цене было негде и некому, так что отдал ее в лизинг своему оруженосцу. И как можно было заметить в бою, парень не подвел.

– Видел я, как ты вперед лез. Будешь продолжать в таком духе, твоя карьера сложится, безусловно, удачно. – Добавка «если не ухайдакают» вертелась на языке, но я ее удержал. В первую очередь она относилась ко мне самому.

– Спасибо за доброе слово, ваша милость. – Заулыбался тот. – Постыдился от вас отстать.

– Да ты прям льстец, – хмыкнул я и тут же переключился на серьезный лад. – Цепляй щит, чтобы стрелу не поймать, вдоль стены забегаешь за угол и дуешь к феру ан Феллему. Доложишь, что первый этаж донжона успешно захвачен, но на второй пока что подняться не можем. Обороняющиеся забаррикадировались. Сейчас дорезаем замковый гарнизон во дворе и на стенах, вытаскиваем и перевязываем раненых, потери пока что терпимые, штурм идет успешно. Понял меня?

– Да, ваша милость! – Встал тот по стойке смирно, выкатив грудь колесом.

– Повтори!

– Значиц-ца, первый этаж башни захвачен, выше подняться нельзя, заба… – осекся над произношением незнакомого слова слуга.

– Забаррикадировались. Заперлись и вход всяким говном закидали, в смысле.

– Так и есть, ваша милость, – благодарно заулыбался мой оруженосец и без дополнительной команды продолжил пересказ донесения: – Добиваем стражу во дворе и на стенах, вытаскиваем раненых, потери терпимые, штурм идет успешно. Так?

– Пойдет. Все, дуй. Одна нога здесь, другая там.

– Сделаем, ваша милость, – ответил тот уже на бегу.

– Щит не забудь, а то стрелу получишь. – Забота о подчиненном была весьма актуальна, кое-кому из наших раненых, кто сохранил силы передвигаться самостоятельно, удача на этапе самоэвакуации изменила. Ума действовать по моему инструктажу – сначала выйти из сектора обстрела бойниц донжона, только после этого двигать в лагерь за медицинской помощью – хватило не всем. Я бы на месте защитников, понимающих, что жить им осталось самое большее пару суток, тоже по раненым стрелял. Все не зря умирать.

Гленни разве что успел выскочить в пролом, когда мне разом пришлось делить свое внимание по двум взаимоисключающим направлениям. Таранная группа наконец выломала дверь во двор, и жилистый дупликарий стрелков Ривелин Хугге притащил мне нашего первого пленного.

Хуги, толковый солдат, выбывший из своей роты вследствие долгого излечения после ранения стрелой в горло, спустился за водой для раненых в башенную колодезную – крошечную комнатку под полом с спускающейся туда каменной винтовой лестницей, уронил в зев колодца привязанное к вороту ведро и неожиданно услышал человеческий вскрик. В водяного он, конечно, не поверил, и в результате коротких переговоров из колодца был извлечен источник звука, прятавшийся там от смерти молодой парень в коротком кавалерийском хауберке.

– Не хотел вылезать, пока пощады не пообещал, – ухмыляясь, просипел Хугге, швырнув парня мне под ноги за шиворот.