Дороги победы

— Видишь, нервничаю — дай глотку промочить, а то сейчас Армо укокошу или хату кверху ногами переверну! — И сам расхохотался во всю ширь своих легких.

Потом за солдатской фронтовой кружкой я, чтоб успокоить не в меру расходившегося Владимира Михайловича, рассказал ему восточную притчу.

Халифу Гарун аль-Рашиду однажды приснился сон, что у него разом выпали все зубы. Призвал Халиф толкователя снов.

— Да продлится жизнь повелителя правоверных! — отвечал тот. — Сон твой означает, что вся твоя родня умрет прежде тебя, никого не останется.

— Кому я нужен без родни! — вскричал Халиф и приказал всыпать толкователю сто палок.

Затем призван был другой толкователь.

— О повелитель, — сказал он, — сон твой означает, что ты будешь долговечнее всех своих сородичей.

Гарун аль-Рашид наградил его ста золотыми динарами…

— Понял, Володя, в чем была моя ошибка? — закончил я.

— Э, восточный ты мудрец, — отвечал Горелов. — А то понял, что самому Катукову все эти повороты тоже не очень по душе?

Я отдал должное его проницательности.

* * *

В середине 7 января, перегруппировавшись, войска 1-й танковой перешли в наступление на западном направлении, форсировали реку Соб и к вечеру 8 января перерезали железную дорогу Винница — Гайсин на участке Гуменное — Фердинандовка.

Всю армию облетело известие, что танковый полк И. Н. Бойко, освобождая родное село своего командира — Жорнище, освободил его родителей, оставшихся в оккупации, что сам Иван Никифорович на Своем танке подкатил к родному дому и навстречу ему вышли отец с матерью. Редко, но случалось такое на войне. Я не рассказываю подробней, сколь трогательна была эта встреча, потому что ее уже описал в одной из своих книг член Военного совета нашей танковой армии Н. К. Попель.

Бригада В. М. Горелова, так же как недавно танкисты И. И. Гусаковского в Бердичев, ворвалась в Жмеринку. Здесь поднялась такая паника, что со Жмеринского аэродрома стали подниматься самолеты и улетать на запад. Только во второй половине дня враг сообразил, что в город вошли довольно небольшие советские силы. Горелову под натиском во много раз превосходящего противника пришлось отступить на левый берег Южного Буга, присоединиться к нашей, 20-й, бригаде.

Нелегко пришлось здесь и 40-й гвардейской танковой бригаде полковника Н. Г. Веденичева. В боях у населенного пункта Гнивань полегло немало танкистов.

Нынче здесь им неизменный для танкистов памятник — тридцатьчетверка. И, как мне говорили, рассказом об истории этого памятника начинается традиционно каждый первый урок в первом классе первого сентября в здешней средней школе…

Далеко оторвались от главных сил отдельные бригады танковой армии. Противник мог ударить в тылы наших корпусов — он сосредоточил здесь крупные резервы.

Ослабленные две дивизии 38-й общевойсковой нашей армии находились тоже в опасном положении — они были растянуты на широком фронте и не могли оказывать серьезного сопротивления контрударам противника.

20-я механизированная и часть 1-й танковой гвардейских бригад заняли оборону по левобережью Южного Буга. И хотя успешно отражали натиск врага, но над ними нависла серьезная угроза.

Тут, к полной для нас неожиданности, появился наш новый комкор И. Ф. Дремов. Как он невредимым к нам пробрался, один бог ведает — автоматчик, бывший в его машине, убит, адъютант ранен, а в самой машине мы насчитали 20 пулевых пробоин.

— Что же вы так неосторожно, Иван Федорович?..

— Не учи ученого, молод еще, — проворчал Иван Федорович. — Вот что: поскольку Горелова изрядно потрепали, танков у него осталось мало, назначаю тебя старшим группы — прорывайся к главным силам. А то, не ровен час…

Он не договорил, но я понял, что он имел в виду: ушли мы вперед километров на восемьдесят, и без поддержки недолго и в окружение угодить. Такой сильной группировки противника разведслужба здесь не предполагала.

Я бросил взгляд на Горелова.

— Ну руководи нами, восточный мудрец, — ответил Горелов, видимо вспомнив рассказанную мною притчу.

Гитлеровский генерал Йодль на допросе в 1945-м обронил: «В 1943-м существовало правило — кто атакует, тот выигрывает». Сейчас шел сорок четвертый, и промахи разведки обходились недешево.

В ходе боев 20-й гвардейской, принявшей танки от 1-й гвардейской танковой бригады, пришлось, обеспечивая отход частей 11-го гвардейского танкового корпуса, выдержать довольно тяжелые бои. Но 13 января она все-таки была окружена врагом. И лишь на следующий день, только сосредоточив танки на одном направлении — на населенный пункт Иванивка, удалось прорвать кольцо окружения и присоединиться к главным силам армии.

В эти дни как-то понадобилось мне встретиться с командиром 11-го гвардейского танкового корпуса генералом А. Л. Гетманом. Запрашиваю по радио, узнаю, что он ночью выехал в село Вороновицу, которое, дескать, уже освободила 45-я танковая бригада. А тут мне мой начальник штаба говорит, что не может этого быть — 45-я, по его сведениям, вышла не к Вороновице, а к Шендерову.

Но дела требовали — поколебавшись, я решил, чуть рассветет, проскочить на южную окраину Вороновицы.