Дороги Сонхи

– Ванну! – распорядился Тейзург. – Немедленно приготовьте ванны для меня, для Хантре, для нашей гостьи и для Флаченды. И кто-нибудь проследите, чтобы эти двое тоже умылись, а то несет от них… Хантре, я уже послал мыслевесть в лечебницу. В чем дело?

– Я забыл… – голос рыжего прозвучал тревожно, с досадой.

Хранительница и Тунанк Выри остановились.

– Что ты забыл? – спросил Тейзург.

– Ты все артефакты Лормы забрал?

– Разумеется.

– А те две булавки, которые я из тебя выдернул? Одна была под ключицей, другая в области сердца. Я их там и бросил, не до того было, но если кто-нибудь на эту дрянь наступит и пострадает…

Понсойм Фрумонг застыл истуканом и так выпучил глаза, словно те решили выскочить из орбит, укатиться подальше и зажить самостоятельной жизнью. Бельдо Кучелдон схватился за голову – это выглядело даже не театрально, а донельзя глупо. Флаченда покорно и грустно вздохнула, на лице у нее читалось: ох, как все плохо, но ничего не поделаешь.

– Что?.. – Хантре, заметив их реакцию, тоже переменился в лице. – Это настолько опасные артефакты? Тогда надо вернуться и найти их!

– Не надо, – возразил Тейзург, наградив недобрым взглядом виновников своих недавних приключений. – Они были одноразовые, и теперь это просто безделушки, которые никому не причинят вреда.

– Но… – рыжий с сомнением смотрел на магов-неудачников и бобовую ведьму.

– Да-да, это так… – проблеял Понсойм, его голос дрожал. – Одноразовые, их действие закончилось…

А Бельдо энергично закивал, при этом во взгляде у него сквозил ужас.

Решив, что от них толку не добиться, Хантре повернулся к бобовой ведьме:

– Флаченда, что это были за артефакты?

Девушка вместо ответа шмыгнула носом и произнесла тонким срывающимся голосом:

– Можете не обращать на меня внимания!

Глаза у нее покраснели, точно приготовилась заплакать.

Хантре хотел задать новый вопрос, но Тейзург подхватил его под руку – слева, чтобы не потревожить рану – и поволок к западному проему, над которым золотился мозаичный закат.

– Хантре, не волнуйся, я древний сонхийский маг, а это значит – опытный мародер, и можешь быть уверен, после меня в этих руинах не осталось ни одного действующего артефакта. Ринальва, рад вас видеть! Я безмерно счастлив, что вы уцелели! Вот вам пациент, заберите его…

Коллега Аджимонг, распорядитель торжеств и организатор публичных мероприятий, так и не узнал, что у него за спиной достопочтенный Орвехт сочетается законным браком с лекаркой под дланью Тавше Зинтой Граско. Все посвященные помалкивали: понимали, во что выльется праздник, если Аджимонг проявит инициативу. Не проболтались даже Глодия и Салинса, которых тоже позвали, вместе с их матушкой Табинсой – по настоянию Зинты, не захотевшей «обижать родню». Правда, этих пригласили в последний момент, не было у них шанса проболтаться. Под конец подвыпившая Табинса порывалась сплясать на столе – «от счастья за дорогого кузена Суно, который наконец-то женился», но ее не пустили, отвлекли разговорами. Так что свадьба прошла тихо-мирно, и Зинта осталась довольна.

Заодно выяснилось, что сынишка Уленды Крумонг – будущий маг, так же как их Ривгер. Та привезла его с собой, чтобы вовремя покормить, а Шеро на раз определяет магические способности, даже у младенцев.

– Одногодки, в Академию вместе поступят, – заметил он с одобрением. – Вот и славно.

Суно не покидало ощущение, что Верховного Мага одолевает беспокойство, которое тот тщательно прячет. И началось это не вчера, а, пожалуй, тем вечером, когда сбежал Хантре Кайдо.

Обсудили с коллегой Марчендой, сошлись во мнениях. Что-то есть, но Крелдон ни с кем не делился, даже с ближайшими соратниками.

На другой день после свадьбы Суно завернул по делам в резиденцию Ложи и встретил в коридоре коллегу Аджимонга. Тот поприветствовал достопочтенного Орвехта с такой укоризненной   миной, что сразу стало ясно: он уже в курсе, какую возможность упустил.

Томительно прекрасный закат: янтарные, чайные, шафранные оттенки, а из кружки подмигивает небу остывший золотистый чай – крохотный кусочек этого спектра. Хантре облокотился о балюстраду, кружку поставил на перила.

Можно побыть в одиночестве, на крыше дворца никого – вроде бы никого, насчет Венши и Тунанк Выри он не был уверен. Эти даже от него сумеют спрятаться.

В Сонхи он дома. Хороший у него дом, другого не надо.

После вылазки в Бацораждум он чувствовал себя до предела вымотанным. Обычное для него состояние в последнее время. А разве когда-то бывало иначе?.. Изредка. Не так уж неправ Тейзург насчет того, ему надо наконец расслабиться и отдохнуть.

Можно ли было избежать того, что он сделал на выходе из Кукурузной Прорвы? Иных вариантов он не видел. Даже сейчас, оглядываясь назад. Но это его не оправдывает. Обвинений никто не предъявит, все наперебой твердят, что он поступил правильно – и Шеро Крелдон, и Хеледика, и Тейзург с Харменгерой (ага, Харменгера и подавно), но от этого не легче.

Отпил из кружки – глоток заката над пустыней.

И почти одновременно с этим почувствовал, что на крыше появился кто-то еще.