Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост «цены» материнства в XXI веке

…Я вышла на работу спустя несколько месяцев после рождения дочери, наняв няню. Для меня моя работа — это то, чем я живу. Но помимо моей увлеченности, я должна кормить семью и зарабатывать на зарплаты тем, кто на меня работает. Без няни я просто не выжила бы. В случае необходимости я бы могла урезать любые расходы, кроме оплаты няни…

…Когда моя дочь подросла, по воскресеньям ее надо было возить в танцевальную школу через весь город. Это полтора часа в один конец. Потом надо было сидеть там несколько часов и ждать, пока дети танцуют. Зимой родители ждали в холодном зале, где не ловился Интернет. Жизнь приучила меня ценить время. Потратить выходной день на школу танцев, не имея возможности хотя бы поработать с почтой, для меня было неприемлемо, ни в моральном плане, ни в материальном…

…Я рада тому, что у меня есть моя дочь. Чем старше она становится, тем мне с ней интереснее. Но, вспоминая ее ранние годы, должна признать, что я не фанат домоводства и всего, что требует забота о маленьком ребенке. Если можно этого не делать, я с радостью перепоручу это, чтобы работать и зарабатывать. Мне хорошо, когда я занимаюсь своим делом….Я считаю, что довольная мать лучше недовольной…

Ситуация, описанная моей собеседницей, показывает, что афоризм Хохшильд о том, что в условиях развитого капитализма работа становится домом, а дом — работой, применим и к постсоветским реалиям, когда речь идет о части общества, задействованной в новой экономике. Проводя большую часть времени в офисе, эта героиня видит семейные обязанности как дополнительную, неоплачиваемую работу, выполнение которой снижает эффективность работы за пределами дома, необходимой для организации поддержания жизнедеятельности членов семьи. Информантка находит способ совмещения семейных и профессиональных обязанностей через подключение рыночных механизмов, трансформирующих бесплатный домашний труд в сервис.

Однако прибегать к услугам коммерческих нянь есть возможность далеко не у всех работающих матерей, живущих на постсоветском пространстве. Кроме того, не всю ответственность за поддержание жизнедеятельности ребенка можно делегировать. С этой точки зрения, интересно, насколько безграничны человеческие эмоциональные ресурсы, если приходится совмещать домашнюю и офисную эмоциональные работы. Эми Вартон и Ребекка Эриксон предприняли попытку выяснить, как совмещение эмоционального труда в профессиональной сфере и в семье отражается на самочувствии женщин[255]. Американские исследовательницы, опрашивая замужних женщин с детьми, отталкивались от двух рабочих гипотез — «теории дефицита» и «теории расширения».

Согласно первому предположению, ресурсы человека ограниченны, из чего следует, что двойная нагрузка может приводить к эффекту эмоционального выгорания. Часть собранных данных подтвердила правомерность этой гипотезы. Некоторые участницы опроса сообщали, что в их опыте необходимость выполнять эмоциональную работу дома негативно сказывается на выполнении профессиональных обязанностей. В соответствии со второй гипотезой, индивиды, вступая в коммуникации, не истощают, но восполняют свои эмоциональные ресурсы, так как общение предполагает обмен поддержкой, укрепление социальных связей, личных позиций и удовлетворение потребностей. «Теория расширения» была отчасти подтверждена отчетами группы респонденток о том, что эмоциональный труд на рабочем месте никак не отражается в их опыте на необходимости выполнять эмоциональную работу дома. При этом эффект эмоционального выгорания наиболее часто упоминался участницами исследования в связи с низкой степенью включенности их партнеров в домашнюю рутину.