Дорогие мои мальчишки

Тревога уходила на юг, за Волгу, как уходит гроза, не сразу угомонившись, еще погромыхивая вдалеке, напоминая о себе вздрагивающими зарницами. Отбоя не давали. И, пока тянулись эти ночные часы в щели под нависшим сухим бурьяном обо всем договорились.

Виктор Сташук обещал завтра же узнать у своего командования, какие должны быть у баркаса, сообразно возможностям, ходовые качества, оснастка,вместимость, а может быть, даже и вооружение. Капка решил, не теряя времени, наутро же переговорить со своими ребятами в Затоне и в случае чего нажать на их сознательность и местную гордость: пусть ребята чувствуют, что балтийцы обратились к ним за подмогой. "Кроме того, - сказал Капка, - будут у нас еще работники... Ну, уж это моя забота". И он незаметно толкнул локтем в бок Тимку. Тимсон, уже задремавший, воспрянул, промычал что-то несообразное, но потом вспомнил, о чем идет речь, и, будучи человеком практичным, осведомился, сколько пассажиров может влезть на баркас за один раз, а также как будет насчет коек и кухни, если, например, случится идти в далекий поход. Сташук не преминул на это заметить, что на судах бывает не кухня, а камбуз, по койкам же судят о госпиталях, а не о кораблях, и приличные люди в плавании спят на рундуках. Что касается пассажиров, то они вообще тут не предвидятся, а вот каков будет экипаж судна, это он выяснит у начальства.

Валерка - тот сразу погрузился в мечты. Корабль, настоящий корабль, собственный корабль будет теперь у них! Уж раз тут дело не обошлось без Капки, значит, может пригодиться и он, Валерка Черепашкин. Первым делом он стал прикидывать в своем воображении, как будет выглядеть корабль, в какой цвет его лучше бы окрасить. Потом фантазия бедного Валерки забушевала, готовая разорваться на части. Ему хотелось, чтобы маленький корабль мог идти под парусами. Белогрудый и молчаливый, будет выплывать он из-за острова на стрежень, на простор речной волны... Но, с другой стороны, на паруснике нельзя командовать машине "Ти-ха-ай!" и "Вперед до полного!.." Поэтому следовало бы сделать корабль и с машиной и с парусами, ведь были же такие... Ну хорошо, а как же будет называться корабль?

Все задумались. Действительно, какое же имя дать кораблю?

И тогда Капка сказал:

- Знаешь, как пусть называется?.. "Арсений Гай". Можно так?

- Ну, это уж как начальник наш решит, - отозвался Сташук.

- Нет, пусть так и зовется: "Арсений Гай", - упрямо и решительно повторил Капка, сам вслушиваясь в звучание этого имени, которое ему показалось в эту минуту особенно прекрасным и значительным.

- А кто это такой Арсений Гай? - поинтересовался юнга.

- Это... - Капка остановился, подыскивая слова.

Валерка горестно покачал головой, Тимсон вздохнул в темноте.

- Он наш руководитель был в Доме пионеров... Мы ему всем обязаны, мы ему клятву дали, когда он уезжал,- проговорил Капка. - Эх, Виктор, вот хороший был!.. Его на фронте убили...

- Он вместе с нами сам и синегорцев надумал, - выпалил вдруг Валерка, решив, что скрывать больше уже нечего. - Ой, ты! Тимка, чего ты меня дергаешь?..

- Ничего.

Но было уже поздно.

- Так это вы и есть те самые, что записочку мне на первый день писали? догадался Сташук.

- А кто же еще?

И Валерка, пересев на всякий случай подальше от Тимки, стал рассказывать Сташуку об Арсении Петровиче, и как они с ним начали играть в синегорцев и придумали Синегорию, и какой он был веселый, и как на рыбалке он поймал сома прямо в руки, и как, спасая ребят в бурю, не испугался, а выгреб против течения на самом быстряке, сколько он знал книжек, и что за дивные песни складывал сам, и какие сочинял смешные слова.

- Эх, Арсений Петрович!

- Этому, бывало, уж не соврешь, - заметил Тимка.

- Ему и врать незачем было, - сказал Капка, - он был свой... Сам все понимал. Ты еще придумать только собрался, а он уже наперед знает.

- И почему это так, что людей, как Арсений Петрович был, раньше всех убивают... Эх! - вслух подумал Валерка.

И замолкли мальчишки, вспоминая своего воспитателя, его веселую мудрость, душевную дружбу с ним. Нет его больше на свете, пусть тогда хоть имя ходит по Волге, чтобы отмахивали ему встречные пароходы, чтобы читали с берега надпись на борту и спрашивали, что за человек такой был на свете - Арсений Гай... Потом потолковали о войне: "Говорят, немцы двинулись на Дон и Волгу... Сколько же везде народу мучается и не спит сейчас ночью!"

Мальчики снова смолкли в суровом раздумье. Уже часа три, как не стреляли. Хотелось спать. Кругом было очень тихо. Даже собаки притаились по дворам и не лаяли. Начинало светать. Потянуло сыроватым холодком. Ползучий туман заплывал в окопчик. А когда он растаял, зазябший Капка встал, чтобы размяться, и увидел, что Рима, держа на руках давно уже спавшую Нюшку, сама прикорнула на плече у Сташука. Юнга сидел в одной холщовой матросской рубашке. Фланелькой его была укрыта Рима.