Дорогие мои мальчишки

«Арсений Гай» зашёл в небольшую бухточку, где, как объяснил Корней Павлович, была суводь и вода медленно кружилась на одном месте, как в котелке. Здесь бросили якорь и стали сходить на берег. На острове Товарищества гостей уже поджидали пионеры-синегорцы, переплывшие сюда на лодках. И Валерка повёл всех по заветному острову. Всё было показано гостям — и залив Вьюнка, и небольшая возвышенность, носившая громкое название Лазоревых Гор, и мыс Радуги, и пик Стрела, и тропинка Трёх Мастеров, и, наконец, сама пещера Большого Костра.

Гостей пригласили сесть за Круглый Стол. У входа в пещеру разожгли костёр, синегорцы спели свою песню «На подвиг и на труд нас Родина зовёт…»

— Ну, Валерка, ты обещал рассказать, — попросил Сташук.

Валерка поднялся, с некоторым смущением покосился на мастера Корнея Павловича, на седоусого мичмана. Но и мичман и мастер с доброжелательным интересом приготовились слушать рассказ. За кустами у берега качалась мачта «Арсения Гая», играли в ветре цветные флажки. Валерка начал свой рассказ о Синегории, о Трёх Мастерах и о борьбе их с жадными Ветрами. Все слушали с большим вниманием. Изредка мастер Корней Павлович отпускал замечание:

— Вон что сделали…

— Да, оборот получается серьёзный, — вставлял своё слово мичман.

— Ты дальше, дальше рассказывай! — нетерпеливо кричали юнги.

И Валерка, окинув торжествующим взглядом гостей, продолжал свой рассказ…

Вдруг на «Арсении Гае» громко загудел автомобильный сигнал. Все вскочили и побежали к берегу. Дежурный юнга, оставшийся сторожить корабль, доложил мичману, что с берега Затона что-то «пишут» флажками. Юнги привычным глазом быстро разобрали сигнал. С берега семафорили, чтобы «Арсений Гай» немедленно возвращался.

Запустили двигатель, стали выбирать якорь, но тут хватились, что нигде нет Тимки. Мальчики обшарили все кусты и пещеры, но как ни кричали они, как ни вызывали пропавшего, никто не откликался, словно ветер унёс Тимсона. Делать было нечего — с берега настойчиво торопили, и юнга, стоявший там на мостках, нетерпеливо сигналил флажками. Пришлось идти без Тимсона. Несколько ребят остались на острове, чтобы потом доставить Тимку домой на лодке.

Все были не на шутку обеспокоены.

Кораблик был уже на середине прораны, когда из пожарного рундука на корме показалась сонная голова Тимки.

Его, оказывается, слегка укачало на коренной, он забрался в рундук, заснул там и даже не слышал, как останавливался и отчаливал баркас…

На берегу Затона ждало много народу. Тут был и сам товарищ Плотников, и начальник школы, и ещё какие-то незнакомые военные. Высокий, загорелый дочерна, с тремя боевыми орденами на кителе, внимательно оглядел баркас:

— Каков ход?

— Ход небольшой, — отвечал начальник, — узлов девять даст — и хватит.

— Набор весь деревянный?.. Добро! А осадка? Ну что ж, я считаю, годится. Забираем.

Ребята ушам своим не верили. Ничего не понимая, они вслушивались в разговор с начальником. Только Сташук жадными глазами, казалось, ел загорелого моряка. Тот подошёл к мичману Пашкову.

— Здоров, Пашков. Твои орлы? — Он мотнул головой в сторону юнгов.

— Мои. А это местные.

— Ну добрó, — сказал моряк. — Так вот что… придётся вам на время распрощаться с этой посудинкой.

— Почему такое?

— А потому такое, что немцы Волгу минируют. На фарватере с воздуха ставят. У Песковатки вчера баржа подорвалась. Тралить надо, а тральщиков нет. Весь малый флот для этой надобности мобилизуем.

Юнги, помня дисциплину, стояли молча поодаль. Только на лицах у них сквозили и зависть и смятение. А ремесленники, народ повольнее, те зашумели, придвинулись, обступили.

— Браточки, спокойненько. К чему аврал? — обратился к ним загорелый моряк. — Вопрос ясный. Как на блюдечке. Судно подходящее, деревянное: мину не притянет. В самый раз нам. Значит, берём. И весь разговор. Надо же понимать. Не игрушка. Нужное дело. Смеётесь — война!

Ошеломлённый Валерка с надеждой посмотрел на Плотникова, потом на начальника, затем на Капку и снова на Плотникова. Но все молчали. И Валерка понял, что дело решено. Игра кончилась. На Волгу пришла война. «Нет, — сам себе ответил Валерка, — нет, все злые ветры не устрашат потомков Великих Мастеров. Верные синегорцы высылают навстречу ветрам свой боевой корабль. Всё продолжается. Вперёд, синегорцы!»

А коренастые краснофлотцы уже хозяйничали на баркасе, сновали но палубе, размечали место для зенитного пулемёта, заглядывали в машинный трюм.

— Кораблик дай боже! — похвалил загорелый моряк. — Молодцы, ребята! Подходяще сообразили. Флотское вам спасибочко. Не горюй, браточки. Подымай нос до места! Гляди веселей! Гордиться надо, что такая подмога от вас флоту.

Тем временем Сташук уже просился у начальника, чтоб ему разрешили остаться в экипаже баркаса, но начальник приказал Сташуку оставаться на берегу…