Дорогие мои

В 92-м году мы с Малежиком гастролировали в Израиле. В Иерусалиме к нам на концерт пришел Феликс Камов. Малежик пел на сцене, а мы с Феликсом разговаривали в фойе.

Малежик пел «Провинциалку», про то, что провинциалка была в пальто вида партизанского, сшитом в ее городе в ателье.

Феликс послушал и сказал: «Это стихи Танича».

По юмору догадался.

Их было трое: Шаферан, Дербенев и Танич. Все трое писали песни лучше всех в стране. Все трое остроумные люди. У Танича это проявлялось еще и в песнях.

Теперь из этих троих он остался один. Дай ему Бог подольше пожить.

P. S. Неделю назад зашел в магазин «Канцелярские товары» на Трубной. Купил записную книжку, подарил продавщицам свою книжку. Они говорят:

– А вчера к нам Танич заходил.

Я спрашиваю:

– А что он купил?

– Бумагу, лампочки и еще что-то, не помню уж что.

Я набираю телефон Танича и с сильным кавказским акцентом говорю:

– Это Михаил Исаич?

– Да, это я.

– Вы вчера на Трубной в «Канцелярских товарах» были?

– Был, а что такое?

– Извините, девушки ошиблись, взяли с вас больше денег.

– А я еще удивился, что они так много взяли!

– Извините, просто ошиблись. Мы хотим вернуть вам деньги.

– А сколько денег?

– Сто восемьдесят рублей.

– Ладно, – говорит Танич, – я завтра заеду.

Все это время продавщицы давились со смеху.

А когда я сказал своим голосом:

– Михаил Исаевич, не надо приезжать, это Лион Измайлов с вами говорит, – продавщицы захохотали, уже не сдерживаясь.

Танич спросил:

– Что? Кто это? В чем дело?

Он никак не ожидал такого поворота. Я стал объяснять:

– Миша, это Лион Измайлов, я случайно зашел в тот же магазин и разыграл вас.

Тут он закричал в трубку:

– Что ты меня втягиваешь в какие-то публичные дела?

Я говорю:

– Михаил Исаевич, вы ведь сами любите подшутить над людьми, вот и я над вами пошутил.

Танич швырнул трубку. Обиделся.

Надеюсь, что скоро помиримся. А когда прочтет, то снова, наверное, обидится. И мы снова помиримся, потому что я Танича люблю.

Танич прочитал эти воспоминания о нём и не обиделся. Они ему просто понравились.

А сегодня, в 2014 году, его уже несколько лет нет с нами. Похоронен он на Ваганьковском. Памятник работы Эрнста Неизвестного. Очень многим людям Танича не хватает.

Михаил Жванецкий

С Михаилом Михайловичем Жванецким мы не друзья и даже не приятели, хоть знакомы уже более тридцати лет. Я его поклонник. Мне очень нравится, как пишет Жванецкий, мне очень нравится, как он выступает.

Я узнал о нем ещё с фестиваля студенческих театров 1966 года. Тогда одесситы играли его миниатюры в театре МГУ на конкурсе.

Потом, уже через много лет, я спросил у Романа Карцева:

– А сам Жванецкий хорошо играл в миниатюрах?

Рома сказал:

– Он играл бурно. Выскакивал на сцену, что-то очень активно произносил, ловил аплодисменты и убегал.

Они вместе – Роман Карцев, Виктор Ильченко и Михаил Жванецкий – играли в Одессе в Театре миниатюр. Потом, когда эта троица переместилась в Ленинград в Театр миниатюр А. Райкина, Жванецкий, сосредоточившись на авторской работе, опять же по рассказам Карцева, иногда писал по три монолога в день.

Он, конечно, уникально плодовитый. Уже за восемьдесят ему, а он продолжает фонтанировать текстами.

В конце 60-х я уже просто наизусть знал некоторые миниатюры Жванецкого. Мы их у себя в МАИ переделывали на студенческую тематику и играли на сцене.

В 1969 году мы с А. Хайтом и Ф. Камовым, двумя известными в ту пору сатириками, шли из редакции газеты «Неделя», и я наизусть пересказывал им миниатюру «Это я – Кольцов». Они смеялись, хотя вообще-то сатирики редко смеются над произведениями других.

Ф. Камов в те времена был редактором киножурнала «Фитиль». Все сатирики того времени кормились в этом журнале. Жванецкий часто звонил и приходил к Феликсу. Правда, потом, когда Феликс ушел из «Фитиля», интерес к нему у Жванецкого сильно ослаб. Хотя, думаю, им, талантливым людям, было о чем друг с другом поговорить… Жванецкий в те времена очень ревниво относился к успехам коллег, как, впрочем, и сейчас.

Но сейчас уже – с высоты своего положения. А тогда никто его не знал. А он уже понял, что он талантливый, он уже тогда выступал с большим успехом. Он уже тогда писал лучшему артисту страны Аркадию Райкину. И сколько же лет понадобилось Жванецкому, чтобы об этом узнала вся страна?

Если взять за точку отсчета эстрадный конкурс 1970 года, где Рома Карцев и Витя Ильченко произвели фурор, и посчитать время до 1980-го, когда телезрители наконец увидели Жванецкого в программе «Вокруг смеха», получится 10 лет, а ведь он и до 1970 года выступал уже лет восемь.

В 1967 году в новой шестнадцатистраничной «Литературной газете» открылся «Клуб «12 стульев». Мишу там почти совсем не печатали. Я помню, в «Литературной России» был напечатан году в семьдесят шестом монолог «Он наше чудо». Замечательный монолог про человека, который искренне верил в то, что если поменять продавца, с продуктами станет лучше.

Я вырезал этот монолог, и он у меня лежит до сих пор, жаль выбрасывать.