Дорогое удовольствие

– До встречи, – ни одна мышца на его лице не дергается.

Очевидно, Антон не собирается не целовать, ни обнимать, ни даже взять меня за руку. Ну как можно быть таким бесчувственным? Ведь между нами сегодня такое произошло! Хотя, наверное, это только для меня секс – целое событие, а для него так, обыденность…

Ну да ладно, пора бы уже привыкнуть к его эмоциональной недоступности! Нам всегда хочется большего, но нужно уметь быть благодарным за то, что имеешь! Раньше я только мечтала быть любовницей Антона, а сегодня – это уже моя реальность. Я совсем не жду, что он прямо сейчас начнет рассыпаться в признаниях и дарить мне шикарные букеты. До общаги довез – и на том спасибо. Тише едешь – дальше будешь, как говорится.

Поддавшись внезапному импульсу, наклоняюсь к Антону и звонку чмокую его в губы. Однако лицо отстранять не тороплюсь. Вдруг он захочет сделать поцелуй французским?

Но парень лишь с легкой усмешкой смотрит мне в глаза, не предпринимая никаких попыток залезть языком в мой рот. И все же назад тоже не отклоняется, словно ждет от меня дальнейших действий.

– А ты такой холодный, как айсберг в океане, – пропеваю известную песню Пугачевой прямо ему в губы, – и все твои печали под черною водой.

Пеплов издает короткий, но искренний смешок. Поверить не могу, я его позабавила!

Настроение стремительно взлетает вверх и я, хлебнув какой-то детской игривости, быстро облизываю кончик его носа. Будто довольный пес, благодарящий хозяина за вкусную косточку.

– Я пошла, – дергаю ручку, распахивая дверь, и по возможности прытко покидаю автомобиль.

Направляюсь по подъездной дорожке к общежитию, а внутри меня неугомонной обезьянкой резвится любопытство: интересно, Антон глядит мне в спину? Провожает мою удаляющуюся фигуру глазами?

Сделав с десяток шагов, я все же не удерживаюсь, оглядываюсь назад, и сердце в груди радостно екает.

Он смотрит. Снова смотрит мне вслед.

* * *

– Неверно! – рявкает Арсений Харитонович, придирчиво оглядывая мои каракули на доске. – Совершенно неверно, Султанова!

– Но почему? – непонимающе тяну я, всматриваясь в свое решение.

Вчера полночи мучилась с этими жуткими дифференциалами. Всю голову сломала, думала разобралась наконец… А тут опять «неверно».

– Потому что об учебе думать надо, а не в юбках коротких щеголять! – запальчиво отвечает преподаватель, яростно стирая мою писанину тряпкой. – Одна забава у вас в голове! Никакой серьезности!

Да сколько ж можно уже? С тех пор, как я явилась к нему на лекцию в короткой юбке, прошло почти два месяца, а он все угомониться не может. И тыкает, и такает меня носом в эту маленькую оплошность … Дряхлый моралист, блин!

– А что конкретно я неправильно сделала? – допытываюсь я, цепляясь глазами за стремительно исчезающие надписи. – Производную записала верно, переменные разделила… В интегрировании ошиблась, что ли?

– Вы, кажется, факультетом ошиблись! – едко отзывается старый хрыч. – Садитесь на место, Султанова! Сейчас я покажу, как должно выглядеть решение этого дифференциального уравнения!

Закатив глаза, плетусь к своей парте и медленно опускаюсь на стул. Публичное унижение, которому Москвин меня только что подверг, волнует не так сильно, как очередная неудовлетворительная оценка за семинар. Наверняка опять влепит двойку, и у меня будет недобор по баллам… А с недобором допуска к экзамену не получить.

Вскидываю глаза, и мои брови удивленно ползут наверх. Арсений Харитонович царапает на доске то же самое решение, что минутой ранее писала я. Разве что действия у него более сокращенные и лаконичные… А так, один в один. Старческий маразм у него, что ли?

– Аль, но я ведь так и решала, нет? – негодующе шепчу я, наклоняюсь к уху соседки по парте.

– Че? – девчонка переводит на меня непонимающий взгляд, и тут мне становится ясно, что Аля вообще не вникает в суть происходящего на семинаре. Все ее внимание поглощено телефоном, который она «беспалевно» держит на коленях.

Когда Москвин записывает ответ, точь-в-точь совпадающий с моим, я возмущенно вскидываю руку в воздух:

– Арсений Харитонович, при всем уважении, но ваше решение ничем не отличается от моего!

– Что значит не отличается? – седые кустистые брови препода встречаются на переносице. – Я что, по-вашему, совсем из ума выжил?

– Я не знаю… То есть нет, – сбивчиво отвечаю я. – Но ведь очевидно, что я правильно выполнила задание…

– Да и ответ у Камилы верный получился, – робко подает голос мой одногруппник, Кирилл Лапин.

– Довольно! – резко обрывает Москвин. – Султанова не справилась с поставленной задачей! А если вы, господин Лапин, считаете себя таким великим знатоком математического анализа, то я с удовольствием дам вам слово у доски.

Смиренно поджав губы, Кирилл опускает голову, а Арсений Харитонович грозным взглядом окидывает аудиторию, как бы выискивая несогласных. Но перечить ему, само собой, никто не намерен. Кому нужны проблемы с самым занудным преподом в универе? Тем более, что из всех моих одногруппников так явно он докапывается только ко мне.

Глава 20