Дорогой бессмертия

— Летом прошлого года, — рассказывал он, — я вместе с сыном лесника Яковом Добрыниным ушел из села к партизанам, где был командиром Кирилл Михайлович Алексеев. Кличка за ним укрепилась довольно странная — «Махно». Мы добрались до отряда и решительно заявили: от вас никуда больше не уйдем.

— А если прогоним? — пошутил командир.

— Все равно не уйдем!

Раздался дружный хохот.

— Ну что ж, — сказал Махно, — оставайтесь. Жалеть не станете? Здесь мама завтрак вам не подаст. А вообще, ребята, что вы умеете делать?

Тут мой дружок буквально выпалил:

— Могу петь петухом.

Дружный хохот снова огласил лес.

— Как настоящий?

— Да.

Яков продемонстрировал свое петушиное искусство, трижды пропел «ку-ка-реку».

— Действительно не отличишь. Это, пожалуй, пригодится, — обнадеживающе заговорили партизаны.

Через несколько дней нас послали на боевое задание. Яков и я шли с несколькими автоматчиками. Потом Якова оставили в кустарнике, а сами направились к железнодорожному полотну. В условленное время раздалось певучее «ку-ка-реку». Двое немцев, охранявших участок дороги, почуяв птицу, остановились возле переезда, стали прислушиваться. Партизаны тем временем подошли к мосту, под его фермы подложили взрывчатку. Вот уже невдалеке послышалось пыхтение паровоза. Над тяжелогруженым составом повисли белые облачка пара.

— Шнур? — скомандовал старший. Раздался оглушительный взрыв — мост рухнул. Вагоны с грохотом вздыбились, весь состав свалился под откос…

Рассказ Банацкого отвлек товарищей от печальных дум. Незаметно день сменили сумерки.

— Пора! — скомандовал Банацкий. — Пойдем напрямик, иначе наткнемся на пикеты. Ядзя следует за мной, Ростислав — замыкающий.

Поздно ночью друзья подошли к окраине села Кричильск. Павел остановился.

— Может, заглянуть в отчий дом? — нерешительно обратился он к попутчикам.

— Зайди, обрадуются твои… А мы побудем возле хаты. Только не долго!

Ночь выдалась темная. От реки Горынь тянул холодный ветерок. В памяти пробежало беззаботное детство и юность, проведенные в этих живописных местах. А ныне по родному клочку земли приходится идти с оглядкой. Недалеко от порога заскулила собака, она узнала хозяина и бросилась ему на грудь. Павел ласково гладил юлившего пса.

— Ну, постой, хватит, Барбос. — Потом он постучал в окно.

— Кто? — кликнул настороженный женский голос.

— Это я, Татьяна, открой, — негромко промолвил Павел. Он вошел в открытую отцом дверь.

— Все живы, здоровы! Милые мои!..

— Все, все, родной… — вторили в возбуждении отец и Татьяна. Растроганная приходом мужа, жена поведала ему о том, как бандиты дважды врывались в дом.

— Мне и детям грозятся смертью, если ты не вернешься домой, — всплакнула Татьяна. — Предупреждали: «От нас не скроется! Мы его найдем!»

Не зажигая света, Павел подошел к спавшим в кроватках детям. Он целовал сонных Катю, Леню и Валю, прижимал их головки к своим щекам, нежно поправлял одеяло: «Спите, родные, спите…».

Как много хотелось сказать жене! Но у Павла оставались считанные минуты, его ждали. Спросил, хватает ли харчей, не болеют ли дети.

— Не тужи, Татьяна, скоро будем вместе, — успокаивал Павел жену. — А сейчас мне пора.

— Куда же так скоро?

— Задерживаться опасно, коли приметят нас на рассвете — беда. Будь здоров, отец, до встречи, Татьяна.

Павел поочередно их расцеловал. На скулах под кожей ходили желваки.

— А с душегубами обязательно встретимся!

— Павел!.. — со слезами на глазах повисла на его шее Татьяна. — Не уходи! — умоляла.

— Опомнись, Татьяна, — вмешался отец. — Он же не волен собой распоряжаться. Дождемся его здоровым и невредимым.

Татьяна понимала: если бандиты узнают о возвращении мужа, ему несдобровать. И только при одной этой мысли она сразу согласилась.

— Корюсь твоей воле… Только немного провожу.

Подошли к реке. Перед ними открылась даль, синяя и спокойная. Горинь лениво текла в спокойных берегах. Татьяна шепнула мужу:

— Тут я видела лодку. Поищу.

К счастью, лодка оказалась на месте. Бесшумно усевшись в нее, партизаны попрощались с плачущей Татьяной и переправились на противоположный берег. Небо на востоке заалело, близилось утро. Ядзя, Павел и Ростислав миновали Гуту-Степанскую и подошли к заветному лесу. Через несколько дней они добрались до своего отряда.

* * *

Крестьяне позже рассказывали, кем был в действительности Грищенко.

— Всю жизнь воровал, таким путем и нажил себе хозяйство, — с гневом отзывались о нем старожилы.