Дорогой бессмертия

– В 12.05 все офицеры должны быть в штабе, – отчеканил полковник. – Мы встречаем высокого гостя, это обстоятельство обязывает…

Полковник не договорил. Заметив уборщицу, стоявшую в стороне с поникшей головой, раздраженно крикнул:

– Вон отсюда.

Мария удалилась. Она привела в порядок комнаты, вымыла полы и пошла домой. На работу к Виктору не рискнула идти. Отложила встречу до вечера.

14. ВЫРВАННОЕ ЖАЛО

Рассказанную Марией новость Виктор тотчас передал мне.

– Видно, крупная птица собирается залететь! Предупредите Антона Семеновича, пусть усилит надзор в театре.

– И Бориса Зюкова, – добавил Виктор.

– А кто это? – поинтересовался я.

– Актер театра, человек проверенный.

Сочиненная Зюковым баллада о моряках днепровской флотилии, проявивших в фашистском застенке высокое мужество, поплыла людской молвой по всему Волынскому краю. Она звала советских людей к стойкости, к смелой борьбе с оккупантами. Вскоре я встретился с автором этой баллады. Мне очень хотелось знать, был ли он до войны актером.

– Да, – взволнованно говорил Борис, – тогда меня увлекала эта работа, я жил сценой, мечтал, создавал образы. А сейчас… Я артист и только… Играю, лишь бы существовать.

Подпольная партизанская группа крепла дружбой и спаянностью ее участников, росла количественно. Виктор Измайлов был вдумчивым руководителем подполья. Смелый, волевой, он во всем был предусмотрителен. В своих действиях Виктор руководствовался небольшим, но полным суровых испытаний жизненным опытом. Он умел сглаживать личные переживания, сдерживать жгучую ненависть к врагу, не давал волю пламенному чувству мести, никогда не выпячивал своих достоинств. Коммунист, обличенный доверием партии, старался в условиях подполья особенно требовательно относиться к каждому своему поступку. Он считал, что у его товарищей не должно быть места вспыльчивости, опрометчивому решению и излишней доверчивости. Эти качества он прививал всем, кто вместе с ним, локоть к локтю, прошел по этой трудной дороге борьбы. «Мы будем ходить по острию ножа, это нелегко и опасно, но в то же время мы не имеем права порезаться»,- наставлял он боевых друзей. В трудную минуту Виктор не вещал носа, отделывался шуткой-прибауткой, подбадривал окружающих. И лишь от Марии Василенко не ускользало, как его брови неуловимо сдвигались и тотчас же расправлялись.

С тех пор, как Виктор остался в Луцке, он не переставал искать товарищей, которых можно было бы привлечь к общей борьбе.

– Нужны такие люди, – говорил Виктор своему брату Вячеславу Васильевичу, – которые смогли бы все силы своей души, все страсти и мечты посвятить одному желанию – изгнать врага с нашей священной земли.

Брат, сдержанный по натуре человек, выразил одновременно и беспокойство и молчаливое согласие. Глубокая складка взбороздила его переносицу, когда он посоветовал:

– Ты закрепи сначала связи с теми, кто уже объединился с тобой. Действуй осмотрительно. Видишь, сколько вокруг всякой швали объявилось! …По заданию группы шеф-повар офицерской столовой Колпак, с которым я встретился до знакомства с Измайловыми, и артист Зюков минировали ложу, в которой, как предполагалось, мог оказаться «высокий гость». Мина вделывалась в боковую стенку. Все теперь зависело от одного – приедет ли он в театр или, в связи с неудачами на фронте, продолжит инспекционную поездку дальше. Это поручили узнать Марии Василенко.

На работу Мария пришла намного опрятнее, чем в прежние дни: в цветной блузке, в коричневой юбочке, волосы подхвачены шелковой косынкой. На сей раз Мария не спешила с уборкой, затянула ее до обеда. В эту пору явились два офицера.

– Ну, цыпленок, не успели тебя поджарить раньше, сделаем это сегодня! Ха-ха-ха…

Зашел долговязый Ганс. Он тоже был в веселом настроении.

– Ты еще здесь?

Но Мария сделала удивленные глаза. О чем он говорит?

– А, не понимайт! -И Ганс обратился к белокурому капитану: – В неудачное время приезжает генерал. Жаль, что пробудет здесь всего один час. По всему видно, девчонка сегодня благосклонно настроена. А может, мне не пойти? Могу же я заболеть, черт возьми! А? Курт!

– Не советую, твое отсутствие бросится в глаза полковнику.

– Да, пожалуй, ты прав. Но ничего, – согласился Ганс. – Погуляем завтра. Да так, ой-ой!..

Ганс подошел к столу, открыл коробку конфет и предложил Марии.

– Немен зи, битте!* (* Возьми, прошу!) Мария не хотела гневить офицера, тем более, что он и не подозревал, какую сделал ей сейчас услугу.

– Спасибо, давно не ела. – Взяла шоколадную конфету в серебряной обертке.

– Нох, нох!** (** Еще, еще!)- расчувствовался долговязый сми-ренным поведением Василенко. Фатер, мамка, тринкен тее***. (*** Папе, маме, пить чаи.) – Мне хватит. Угощу еще и подругу. Спасибо.

Никто не посмеивался больше над нерасторопной уборщицей. Довольный своим успехом, долговязый решил поспать полчаса, побриться и пойти на встречу с генералом.

Колпак и Зюков, благодаря Марии, были вовремя предупреждены – генерал в театре не появится.