Дорогой чужого проклятия (СИ)

— Вот точно тигрёнок… — смеясь, сказал Шеррайг и поцеловал меня… в нос. — Мне правда пора, не скучай.

И я осталась одна. Впервые за неделю была предоставлена сама себе. Не надо было никуда бежать или ехать, не было рядом Шеррайга… И я даже немного растерялась. Впрочем, быстро взяла себя в руки и направилась на поиски кухни — голод не тётка, да-да.

Логика меня не подвела — кухня обнаружилась на первом же этаже, недалеко от столовой. В общем-то, дом был сравнительно небольшой, так что долго плутать не пришлось бы в любом случае. И пока я прямо на кухне уплетала разогретый для меня суп — время обеда, как и завтрака, давно прошло, у меня созрел план дальнейших действий. Я собиралась наведаться в библиотеку, поискать там что-нибудь про элронцев, проклятый лес и, собственно, проклятия.

Однако первым делом я всё же зашла в выделенную мне комнату, распустила наспех закрученную из мокрую кичку и расчесала волосы, чтобы сохли. Ну и полюбовалась собой в зеркале, оно тут было шикарным, в полный рост.

В обычной жизни я редко носила платья — денег хватало исключительно на практичную одежду, а платья, по моему глубокому убеждению, к таковой не относились. А они мне, оказывается, очень даже идут, — удивлённо и как-то даже удовлетворённо отметила я, наслаждаясь своим отражением. Не сравнивать себя с арой Софией-Еленой было сложно. Вернее, это оказалось совершенно невозможным. Я была примерно такого же роста, но не обладала настолько белой кожей и пышными формами. Зато волосы были длиннее, и ресницы гуще, — обратила я внимание с каким-то мстительным удовлетворением. И зелёные глаза (ну, мои, то есть), нравились мне гораздо больше, чем тёмно-карие глаза Софии. Так что, в общем и целом, после знакомства с зеркалом в комнате моё настроение улучшилось. Теперь можно было и в библиотеку.

Я честно узнавала, где именно она, библиотека, расположена — у кухарки, пока она разогревала для меня еду, но то ли я неправильно запомнила, то ли кухарка напутала в какой комнате меня поселили, то ли просто это сказалось проклятие моего географического кретинизма, но, отворив дверь, за который должна была быть библиотека, никаких полок с книгами я там не обнаружила. Зато обнаружила множество мольбертов с картинами и ещё больше картин просто стоящих на полу возле стен. Хорошо хоть не чья-то спальня, — подумала я и не удержалась — зашла посмотреть. Медленно брела вдоль картин, пока вдруг, бросив взгляд вглубь мастерской, не наткнулась на внимательный и изучающий взгляд самого художника. Он стоял у одного из мольбертов, держа в руке кисть, и с интересом меня разглядывал.

— Ой, — сказала я, от неожиданности поднеся руку ко рту. — Простите. Я в библиотеку направлялась, но ошиблась дверью… и не удержалась.

— О, я только рад, если мои картины вызвали у Вас интерес. С удовольствием подарю Вам любую, которая понравится.

Я представила как повешу вот, например, вот эту огромную картину в общежитии. Придётся пожертвовать окном. Или на потолок прибить. Потом представила, как несу эту картину через проклятый лес, или как буду потом переезжать — с маленьким чемоданом и громадной пафосной картиной, и, с трудом удержавшись от смеха, покачала головой:

— Благодарю Вас, ар художник, но в данный момент мои жизненные обстоятельства не располагают к приобретению предметов искусства… — немного печально сообщила я.

Вообще, положа руку на сердце, если бы какая-то из картин действительно меня зацепила, то всё представленное вряд ли бы смутило — в конце концов, если всё получится, Шеррайг меня отправит домой порталом, и по лесу тащить картину явно не придётся. А со всем остальным можно и справиться… Но картины были какие-то…пустые. Нарисованы они были безупречно, с изумительной чёткостью и точностью… но не грели. Не зажигали в душе огонь, не волновали и даже не успокаивали. Но сказать об этом художнику я не могла. Врождённая деликатность. Или трусость. Называйте, как вам больше нравится.

— А Вы с дядей Шерром приехали? — простодушно спросил хозяин мастерской.

Кхм. С дядей. Нет, я допускала, что у Шеррайга могут быть родственники, и племянники в том числе, но этот «племянник» выглядел чуть ли не старше «дядюшки».

— Меня зовут Эдуард-Кристоф, — он подошёл ко мне и, взяв руку, чтобы поцеловать, задержал в своей руке. — А Вас, прекрасная незнакомка?

— Ая, — сказала я, мечтая, чтобы он скорее отпустил мою руку. Не то чтобы мне было особо неприятно, но я вообще не люблю, когда меня трогают незнакомые мне люди.

Очевидно, он ждал продолжения — здесь было принято давать двойные имена аристократам, а в королевской семье были и вовсе тройные. Но я упрямо молчала — в конце концов, я действительно простолюдинка. И не собираюсь никого обманывать.

Эдуард-Кристоф понял, что второго имени не будет, но руку всё равно поцеловал.

— Вас проводить в библиотеку? — без особого энтузиазма предложил он. — Или, — тут он немного оживился, — может, желаете порисовать?