Дорогой чужого проклятия (СИ)

— «Проклятая кровь», слыхал? — мурлыкнул голос, и герцог испугался ещё больше, хотя до этого ему казалось, что ну уже больше-то и некуда. Голос продолжал. — Мне некогда возиться с тобой, но я дам тебе шанс — рассказываешь мне сам всё, — тут оживший кошмар из детских сказок подчеркнул. — Всё! Или я выпью тебя и сам всё узнаю. Но тебя уже никогда не будет.

— Скажу, всё скажу, — пересохшими губами шепнул де Буре, и дышать стало легче — элронец отпустил его горло.

— Я всегда её любил, — произнёс герцог, и Шеррайг не стал уточнять кого — вся спальня де Буре была увешена портретами королевы. Тот продолжал. — Всегда! С первого взгляда, когда она, шестнадцатилетняя, только приехала к нам для заключения помолвки. А мой брат… этот глупец… он любил другую, он унижал мою Синтию своей любовницей, а она! Она хранила ему верность, святая женщина! И только в дружбе со мной находила отраду для своего одинокого и исстрадавшегося сердца…

— Исторический экскурс можно сократить, — буркрул Шеррайг. — У меня мало времени, переходи к сути.

Герцог икнул и вздохнул, но к сути перешёл. Ну, почти к сути.

— Когда пять лет назад она закончила носить траур по своему мужу, я надеялся… я был уверен, что теперь мы сможем быть вместе. Но нет! Она посвятила себя своему сыну! Я не хотел его убивать — он неплохой мальчик, я думал, она передаст ему корону, и мы уедем вместе куда-нибудь в тихое имение, и она, наконец, позволит мне её любить, как она того заслуживает… Но она и слышать об этом не хотела. Я не настаивал… я был готов на всё, просто быть рядом, мне нужно было просто быть рядом! Хотя бы и здесь! Но она от меня отстранилась! Всё, все вопросы, по которым она раньше советовалась со мной, они все теперь решались её сыном. Я стал её терять… я не мог позволить себе её потерять… — тут герцог потерянно замолчал, скорчившись на постели. В глазах его даже блестели слёзы, но Шеррайг не испытывал жалости, пожалуй, только брезгливость. Пусть в этом месте королева проявляет жалость, когда будет слушать кристалл.

— Ну? — поторопил он замолчавшего герцога.

— Он сам меня нашёл. Представился как Горио… Не сразу, но я согласился на сделку: он помогает мне стать ближе к моей Синтии, стать ей мужем, — тут он благоговейно вздохнул, — а я отдаю ему Алмаз Сандерланда.

— Что? — сказал Шеррайг, которому показалось, что он ослышался. — Алмаз Сандерланда за… — тут он собирался не очень вежливо высказаться «за какую-то бабу», но потом подумал вдруг, что сам отдал бы что угодно, чтобы Ая была жива и счастлива. И даже вовсе необязательно, чтобы счастлива с ним.

— А что такого? — почти оскорбился герцог. — Это просто камень. Все эти легенды о его силе — полная ерунда.

— Угу, — сказал Шеррайг. — Давай дальше. Зачем убивали?

— Для того, чтобы королева могла выйти замуж, на это должен дать добро Королевский Совет. Мы убрали тех, кто голосовал бы против моей кандидатуры. И заодно подготовили всё, чтобы убрать королевского мага. Он бы не позволил отдать Алмаз.

Да уж, — подумал Шеррайг. Алмаз Сандерланда ни один здравомыслящий человек не отдал бы. Не говоря уж о магах. Только этот… любовью ушибленный.

Вообще, у Шеррайга закралось подозрение, что ментальный маг успел повлиять на герцога до того, как тот стал носить амулет. Хотя, возможно, герцог сам настолько поселился в своих иллюзиях, что потерял связь с реальностью.

Увы, но настоящего имени ментального мага герцог де Буре не знал, также как и не знал, где искать своих сообщников.

— Как Вы связываетесь? — спросил Шеррайг.

— Они приходят ко мне сами… или встречают во дворце.

— Сейчас ты поедешь во дворец, — сказал Шеррайг, — к своей ненаглядной Синтии. И всё ей расскажешь. Одевайся, я жду.

Ослушаться тот, конечно же, не посмел. Вероятно, он даже ощутил некое облегчение, что скоро всё прояснится… или, что элронец его не убил.

Проводив герцога до покоев королевы, Шеррайг направился к принцу — тот лежал в своей гостиной, выставив напоказ перебинтованную ногу. Королевский целитель на всякий случай был временно изолирован и объявлен отбывшим на пару дней по личным делам, а другому целителю доверить свою драгоценную ногу принц отказался.

Его Высочество успел уже выслушать соболезнования от всех придворных и теперь откровенно скучал. Шеррайг же вручил ему кристалл с признанием дяди и равнодушно заметил, что, мол, герцог в данный момент должен исповедоваться королеве, но на всякий случай, и для сличения показаний, — вот.

Они немного помолчали, обдумывая ситуацию.

На душе у Шеррайга было неспокойно. Нет, он чувствовал, что пока с Аей всё в порядке, но вот это вот «пока» изрядно беспокоило и заставляло нервы собираться в тугой комок.

Что сделает Горио — будем звать его пока так, когда поймёт, что принц на охоту не поехал, а его дядя, герцог де Буре снова во дворце? Захочет встретиться с герцогом?

Идеальный вариант — поморочить похитителям голову и за это время отыскать Аю. Но справится ли герцог с ролью «двойного агента»? Ой вряд ли… Хотя… а зачем нам герцог? Его роль замечательно может сыграть Шеррайг. Принцу идея понравилась.