Дорогой чужого проклятия (СИ)

Больше всего это было похоже на застывшее превращение, вызванное проклятым лесом. В своё время Шеррайгу доводилось видеть людей на разных стадиях. И если Аю лес просто сводил с ума, выпив её крови, то эта девушка явно что-то съела или выпила, вынесенное из проклятого леса, и это начало менять её внешность… и мозг тоже. Стекло не мешало увидеть ауру, а в ней было слишком много безумия для нормального человека, да и поведение девушки было странным — она лежала на полу и периодически рычала, порывалась то царапать себя полуногтями-полукогтями, но руки были привязаны, то укусить себя, то начинала плеваться и скулить. Лицо девушки, когда-то действительно хорошенькое, было покрыто островками шерсти, и вместо рта была уже скорее звериная пасть. Заходить Шеррайг не стал — помочь ей он всё равно не мог. Вряд ли смог бы, даже будь у него вся его сила.

Возможно, девушка пострадала в результате опытов Гордона, и он ощущал себя виноватым? И решил, что раз у него получилось остановить превращение, то, увеличив свою силу с помощью Алмаза, он сможет повернуть процесс вспять? Увы. Шеррайг знал, что это невозможно.

И никакой Алмаз тут не поможет.

Однако оставался ещё вопрос: а чего же хочет Григ, брат Инессы? Маг, неплохо владеющий порталами и виртуозно использующий демонов?

Чем больше Шеррайг о нём думал, тем больше утверждался в мысли, что главный у них именно Григ. Менталист был немного… не от мира сего. Он мог создавать такие шедевры, как эти убийственные духи, но выстроить цепочку, чтобы подставить королевского мага — вряд ли. Кроме того, он как-то очень уж легко согласился на изменение плана с принцем, как и отпустить Мэрроя. Пожалуй, завтра надо ждать в гости Грига. И взять с собой Винар.

И точно. Григ не заставил себя ждать.

— Планы поменялись, — раздалось у Шеррайга за спиной, когда он задумчиво прохаживался в укромной части оранжереи, будучи в весьма уже надоевшем ему облике герцога.

— Почему? Что-то случилось? — спросил элронец, не спеша оборачиваться.

— Можно сказать и так, — весело хмыкнул его собеседник. — Принц нам больше не нужен, всё равно он ничего путного о Шеррайге сказать не может. Но зато нужны кое-какие вещи лорда Мэрроя, которые остались у Её Величества в сейфе. Достанете?

Шеррайг отметил про себя, что о принце Григ говорит с какой-то личной злобой… интересно, чем Его Высочество успел насолить брату Инессы? Или это просто «классовая» ненависть?

— Что именно нужно?

— Заберите всё, там не очень-то много. До вечера справитесь?

* * *

Разговор оставил после себя неприятный осадок, и, когда Григ ушёл, Шеррайг постоял ещё некоторое время в оранжерее, вспоминая и размышляя. Что-то грызло его, какое-то ощущение тревоги, что-то, о чём надо подумать прямо сейчас… пока наконец не сформировалось в одно слово: «принц». «Принц нам больше не нужен» — сказал Григ. А ведь вчера с Гордоном они почти договорились оставить его в живых, чтобы сделать козлом отпущения. Хотя козлом отпущения можно сделать и посмертно, так даже удобнее.

Когда он зашёл в покои принца с вопросом «Как Ваша нога, дорогой племянник?», заданным с беззаботностью, которой на самом деле элронец не испытывал, принц нервно ёрзал в кресле, и вид у него был несколько растерянный.

— Вы в порядке? — спросил Шеррайг, и принц кивнул.

— Мне пришлось её ударить, — сказал он слегка виновато. — В жизни не бил женщин, но ничего другого мне в голову не пришло… А главное — не знаю что с ней теперь делать.

И развёл руками с видом нашкодившего ребёнка, косясь куда-то на пол рядом с креслом.

Там обнаружилась ара Элина-Алисия, и она была без сознания. А на столике рядом с креслом принца лежала записка: «Дорогая матушка, я больше не могу жить с чувством вины…» — прочитал элронец начало и перевёл взгляд на бокал с вином… которым, вероятно, должен был отравиться принц. Впрочем, вина там почти не было, и Шеррайг успел даже испугаться — вдруг Эрих всё же выпил, но нет — вино обнаружилось на полу.

— Я записку написал, сделал вид, что пить собираюсь, а потом выплеснул ей в лицо и, пока она не опомнилась, вот этим вот амулетом по голове… — принц показывал довольно крупный амулет, вроде как от сглаза и для привлечения удачи, определил Шеррайг.

Вот уж действительно, полезная вещь оказалась.

— И что с ней теперь делать? — поднял Эрих глаза на элронца.

— Не знаю, — сказал Шеррайг. — Можно было бы отправить в тюрьму, но изображать и её, как герцога, я не хочу. И не буду, — твёрдо добавил он, заметив, что принцу идея пришлась по душе.

— Ну, нет так нет. — Вздохнул Его Высочество. — А ты её это, заколдовать не можешь? Или расколдовать… — Тут принца посетила мысль, что он ударил не преступницу, а несчастную, заколдованную женщину, и лицо его приобрело куда более виноватый вид.

— Нет, — вздохнул элронец, мрачно разглядывая женщину. — Заколдовать не могу, расколдовать тоже, ибо она не заколдована… И вообще, она уже очнулась.

Поняв, что разоблачена, Элина-Алисия открыла глаза и бросилась на колени перед принцем, умоляя, плача и каясь.

* * *