Дорогой, это смерть

В районе окна все пришло в бешеное движение. Мне с трудом удалось разжать объятия. Только я успел ухватиться обеими руками за подоконник и пригнуть голову, как в комнате вспыхнул свет. Я со страшной силой захотел очутиться на террасе, но в таком случае меня бы засветили. Честно говоря, сейчас я не верил в то, что мне вообще когда-нибудь удастся это сделать. Мои ноги болтались где-то на высоте террасы, напрягшиеся руки судорожно цеплялись за подоконник, сердце колотилось где-то во рту, тело висело в пустоте и было готово и любой момент переломиться в пояснице. Я чувствовал себя прескверно. Более того, я отдавал себе отчет в том, что вишу на волосок от смерти.

Глава 8

Итак, я глядел вниз и слушал шум прибоя, а шаги Джорджа все приближались.

— Салют, Глория, — сказал он. — Что ты делаешь на полу?

— Привет, Джордж, дорогой, — тут же отозвалась она. — Иди в кухню, я тебе приготовлю что-нибудь поесть.

Я слышал, как она вставала с пола. На мой левый глаз, который находился ближе к уровню окна, упала тень. Могу поклясться, что из-за этой тени я провис на целый дюйм ниже.

— Что ты делаешь на полу, Глория? — повторил свой вопрос Джордж.

— Я... я просто глядела в окно, Джордж. Любовалась видом.

— А разве там что-нибудь видно?

— Да, конечно. Мне нравится вид в темноте.

— Да? Дай-ка я погляжу.

— Нет! — почти что выкрикнула она, и я подумал: ну вот ты и допрыгался. Скотт. На твоем памятнике напишут: «Он умер мучительной смертью».

— Нет, дорогой, тебе не понравится, — быстро нашлась Глория. — Там... что-то жгут. Откуда-то, фу, так ужасно воняет.

Ха, это воняло от меня.

Я не слышал их разговора, в котором, похоже, не содержалось ничего для меня интересного, зато я услышал шаги. Если это были шаги Джорджа, собравшегося выглянуть в окно, то он скоро узнает, что я без боя не сдамся: я собрался плюнуть ему в глаза. Однако шаги удалялись. Наконец щелкнул выключатель, и все стихло.

Я вздохнул. Теперь я мог себе это позволить. Самое главное сейчас вернуться на террасу. Я хотел избежать даже мелких ошибок, потому что в моем положении любая мелкая ошибка могла обернуться большой бедой, но я не знал, с чего начать. До сих пор я не представлял, что от двух рук и двух ног зависело все остальное тело. В конце концов я оторвал от выступа одну ногу и стал медленно поднимать ее вверх, как неуклюжий акробат, пытающийся достать ногой голову, и наконец поставил ее на барьер. Убедившись, что она стоит там уверенно, я согнул колено, напрягся, оттолкнулся от подоконника и, переместив центр тяжести, попытался уцепиться руками за барьер. Со стороны, очевидно, я представлял из себя прелюбопытнейшее зрелище.

На какой-то миг мне показалось, будто во мне что-то сломается, но все обошлось. Вцепившись в барьер руками, я перелез через него на террасу. За стеной раздавались шаги Джорджа и Глории. Мой обратный путь был таким же, как путь сюда. Наконец я сел в «бьюик», отдышался и взял курс на стоянку, что позади основного здания отеля. За мной не гнались ни с кулаками, ни с револьвером, и я спокойно припарковался, вылез из машины и вошел в вестибюль. Там было много света. Но там мне никто не угрожал, разве что шайка вооруженных головорезов. Черт с ними, с пулями — мы с Глорией решили, что мне необходимо показываться на людях.

Единственное, что мне было известно относительно моего теперешнего статуса, это, что Торелли, поставивший Шутника следить за каждым моим шагом, знал, что я ускользнул. Однако я не ведал, что за участь мне определили. Как правило, Торелли и ему подобные по мере возможности стараются избегать насилия. Возглавляемый им синдикат слишком обширен и настолько привержен законности, что не в их интересах устраивать погромы и массовые убийства. Правда, другой раз и им приходится прибегать к красивому чистенькому убийству, а убийство одного Шелла Скотта это отнюдь не массовое убийство.

Я отыскал телефон и набрал номер, который дала мне Глория. Трубку взяла она.

— Салют, — сказал я. — Это человек-летучая мышь. Джордж дома?

— Да, — сказала она. — Я тебя слушаю.

Похоже, Джордж был рядом.

— Жажду тебя увидеть. Ночь такая изумительная, что можно было бы понырять.

— Чудесная мысль. Маски, ласты, трубки.

— Ты меня не так поняла. Понырять за жемчугом.

— С удовольствием, дорогой.

— А ты уверена, что Джордж дома?

— Да.

— Ну, в таком случае я пошутил. А вообще это было бы чудесно. А как насчет...

— "Эль Пенаско" подходит. Понимаешь?

Я ее понял. Джордж готов примириться с тем, что мы вдвоем с его женой совершаем вылазку в ночной клуб. Но только не с поисками жемчуга. И тут я его как никто понимал.

— О'кей, — сказал я. Отдавая себе отчет в том, что в случае, если телефон прослушивается, наш разговор может вызвать подозрение, добавил: — Серьезно, Глория, как насчет того, чтобы пообедать в «Эль Пенаско»? Ты смогла бы удрать от мужа.

— Думаю, что да. Он в маленькой комнатке сбоку от террасы, но ведь это ничего не значит, правда? Я все равно удеру и смогу встретиться с тобой, ну, скажем, через полчаса. Может даже раньше. Пока.