Дорогой ложных чувств

От Дореченцева исходил терпкий запах мужского тела, приправленный дорогим парфюмом. Девушка жадно впитывала его, мысленно проводя по мужской коже языком. Её потряхивало от нетерпения. превеликим удовольствием обошлась без прелюдий!

— Нет, — рыкнула она. — Кошечка уже наигралась. И хочет действий. Хочет посмотреть, наконец-то, на что способен один зарвавшийся кошак.

Слова с языка сорвались быстрее, чем Кристина его прикусила. Они прозвучали вызывающе. Но, может быть, и стоило бросить Дореченцеву вызов?

Где-то глубоко внутри затаилась та Кристина, что по-прежнему желала во что бы то ни стало оказаться подальше от Семена. От его янтарных глаз, что, казалось, прожигают её насквозь, оставляя на её коже незаживающие раны. От его тела, что своей мощью то подавляло, то вызывало нестерпимое желание прикоснуться, дотронуться до бронзовой кожи, узнать, такая ли она теплая на ощупь, как ей думается, и до его губ, что манили, обещая незабываемые эмоции.

И той Кристине совсем не по душе была Кристина, что игриво развела в стороны ноги, готовая сейчас же принять Дореченцева, позабывшая все оскорбления и двусмысленные намеки, его намерения сделать её личной постельной игрушкой. Оправдания, что течка, что больно, что жжет — не прокатывали. Течка пройдет, а ощущения от падения останутся.

Но это будет потом. Завтра.

Глаза Дореченцева сверкнули демоническим огнем. Её слова ему не понравились.

— Девочка, ты уверена, что хочешь посмотреть, на что способен… кошак?

— Уверена, — в подтверждении своих слов, Кристина вызывающе вскинула подбородок кверху.

— Тогда держись, девочка.

Больше не осталось ни одной двусмысленности. Недосказанности.

Пришло время действий.

Дореченцев обрушился на её губы с мощностью надвигающегося тайфуна. Он жадно завладел мягкими губами, смял их, подчинил. Его руки с силой сжали хрупкие женские плечи, расплющивая её обнаженную грудь об напряженный мужественный торс.

Кристина не возражала. Нет… Не сегодня…

Она отвечала на его поцелуй со всей страстью, на которую была способна. Она позволила исследовать себя, с готовностью приоткрыв рот, тем самым сделав поцелуй более глубоким. Интимным.

Его прикосновения оправдали все её надежды. Губы вытворяли с её губами нечто невообразимое, посылая по телу невидимые импульсы, заставляя выгибать спину, сильнее прижимаясь к Семену. Если до его поцелуя между ног неприятно жгло, и внизу живота скручивало от боли, то теперь всё кардинально изменилось. Трусики намокли мгновенно. Брюки, сидевшие идеально, стали тесными. Особенно шов, что проходил между ног. Он впился в промежность, увеличивая давление на набухшие складочки.

Язык Дореченцева хозяйничал во рту, то нетерпеливо прохаживаясь по зубкам, то вступая в баталию с языком Кристины, которая тоже не бездействовала. Ей нравились теперешние ощущения. То, что происходило с ней было неописуемо.

Ещё никогда ранее она от поцелуя не получала столь сильного, яркого наслаждения. Всегда оставалась холодной, равнодушной. Чаще всего поцелуи мужчин у неё вызывали лишь одно желание — оттолкнуть целующего.

С Дореченцевым было иначе.

Её кошка и вовсе сошла с ума. Бесновалась. Радовалась. Она, наконец, получала то, к чему стремилась всеми своими звериными инстинктами с той первой встречи в пещере. Ей было все равно, какие преграды стояли между людьми. Для неё они не представляли никакой значимости. Только эмоции. Только желание. Только удовлетворение.

Поцелуй становился всё более яростным. Семен то посасывал, то покусывал её губы, одновременно совершая покачивающие движения бедрами. Он не вбивался в её плоть яростно. Он ещё контролировал себя.

Но чувствовал, что на пределе. Что ещё чуть-чуть, ещё пару мгновений, и неминуемо сорвется в пропасть.

И у этой пропасти будет имя.

Девочка. Кристина.

Чертова кошка, не дающая ему спокойно жить, а теперь и дышать!

Его губы скользнули ниже, прокладывая влажную дорожку по шее. Девушка сильнее выгнулась, одной рукой удерживая вес тела, упираясь о капот, второй продолжала цепляться за его плечо.

Когда мужские губы сомкнулись на её соске, она закрыла глаза и протяжно выдохнула. Её бросало то в жар, то в холод. С телом творилось нечто небывалое. Оно пылало, плавилось. Было полностью податливо в искусных руках мастера.

— К черту штаны!

Его губы оторвались от её тела, да и сам Дореченцев отошёл от неё, сделав шаг назад.

Кристина едва не закричала от обрушившегося на неё разочарования. Вовремя сдержалась. И хорошо, потому что увидела, как Семен рваными движениями стал избавляться от оставшейся одежды.

Ей ничего не оставалось делать, как присоединиться. Соскользнув с капота, она такими же торопливыми движениями начала снимать брюки, попутно отметив, как подрагивают руки. Довела. И сама себя и его довели. Готова на что угодно, лишь бы снять напряжение. Кошачья сущность, что тут поделаешь.

Зато её кошка была довольна. Хоть кому-то морально легко, и то хорошо.

Более ей подумать ни о чем не удалось. Потому что Дореченцев снова набросился на неё. Его крепкие ладони подхватили её под ягодицы и вновь усадили на капот.

Только чуть иначе.