Дорогой ложных чувств

Но Кристина ничего не желала замечать. Внутри неё образовался ком, начинавший душить. И то, что Дореченцев удерживал её за плечи, никуда не отпуская, только подливало масло в огонь.

— Ты… — наконец, выдохнула она.

— Ещё раз поднимешь на меня руку — пожалеешь.

Если раньше Кристина думала, что Дореченцев опробовал на ней все грани цинизма и холодности, она сильно заблуждалась. Стоило ему произнести угрозу, как с девушкой начало происходить нечто непонятное — её пробрал страх. И словно кто-то чужой залез к ней в голову, в сердце. Сдавил тисками.

Нечто подобное она уже испытывала, в номере Дореченцева.

Неужели всё-таки он воздействовал на неё этой своей нереальной силой альфы?

— А ты… — Кристина чудом нашла в себе силы, чтобы побороть страх и выплеснуть на Дореченцева то, что думает: — А если ты не отпустишь меня сейчас же, я…

Она, наивная, полагала, что ей позволят договорить!

Оскалившись, Семен прорычал:

— Не отпущу! Неужели ещё не поняла?

Она никогда не сталкивалась с ТАКИМ Дореченцевым.

Злым. Агрессивным. В глазах его бушевало черное пламя. И явственно исходила угроза. И он давил на неё.

Она сама, пребывавшая в полном смятении чувств, напуганная странным поведением Дореченцева, не понимая, что происходит, почему он ведет себя подобным образом, что на самом деле хочет от неё и что делает в его поселке парень со шрамом, что семь лет назад лишил её девственности, зашипела разъяренной кошкой:

— Не поняла! И не желаю понимать…

За что сразу и поплатилась.

На этот раз было иначе. Да, всё та же страсть. Всё тот же обжигающий, лишающий её воли поцелуй. Но было одно отличие. Дореченцев не пытался её соблазнить. Он её наказывал. Подчинял. Сминал нежные губы, покусывал, пытаясь их раскрыть, чтобы проникнуть внутрь.

Кристина и рада была бы вырваться, но разве совладаешь с сильным разгневанным мужчиной, находящимся на грани перекидывания? Запоздало сработал инстинкт самосохранения.

Что она творит… кого злит…

Стоит Дореченцеву перекинуться или даже окончательно выйти из себя, и последствия будут печальными. Если не катастрофическими для неё.

И она капитулировала. Позорно. Задрожала всем телом.

И в эту же секунду всё изменилось.

Семен прервал поцелуй-наказание, издав утробный рык, и лихорадочно принялся целовать лицо Кристины.

— Девочка… девочка… моя девочка… слышишь, моя?

Его сбивчивое дыхание подействовало на неё лучше любых слов и угроз. Ноги снова подкосились, и Кристина уже сама вцепилась в плечи Семена. Жалобно всхлипнула, окончательно отказываясь понимать, что происходит.

И прежде всего, с Дореченцевым.

Его настроение менялось слишком быстро, что не могло не напрягать. После нервотрепки последних дней, Кристине хотелось спокойствия. А тут… Чем дальше, тем сложнее

И появление её первого мужчины внесло большую лепту в её душевное состояние.

Несмотря на то, что поцелуи Дореченцева обжигали, пробирались под кожу и напрочь лишали её возможности, как дышать, так и думать, Кристина нашла в себе силы — самые последние! — чтобы упереться ладонями в крепкую мужскую грудь.

— Семен, — выдохнула она, когда он на мгновение освободил её губы.

Он не слышал.

Продолжал целовать, прокладывая огненную дорожку по шее…

— Семен! — уже более требовательно позвала Кристина, с досадой осознавая, что в её голосе прорезываются панические нотки.

Которые, кстати, и послужили для мужчины первым тревожным звонком. Он оторвался от её шеи, чтобы заглянуть в глаза.

— Что? — недовольно рыкнул, обжигая пламенным взглядом.

Кошка внутри неё трусливо поджала хвост. Потому что в мужском взгляде просматривалось не только желание, но и нечто темное, очень опасное, подавляющее. Создавалось впечатление, что Кристина подошла к самому краю. Оступится, совсем чуть-чуть, и полетит вниз.

Девушка, кое-как совладав с собой, негромко попросила:

— Давай поговорим… Пожалуйста.

Она была уверена, что он откажет. Скажет что-нибудь саркастическое и продолжит захватывать власть над её телом.

Она ошиблась.

Тяжело дыша и продолжая гипнотизировать её взглядом янтарных глаз, Дореченцев сделал шаг назад. Потом ещё один. Удалялся от неё на безопасное расстояние?

— Хочешь поговорить?

— Да.

Семен тряхнул головой, прогоняя наваждение.

— Хорошо. Давай. Только ты уверена, что готова к разговору?

Кристина свела брови на переносице. Почему его вопрос воспринялся ею, как угроза? Какой смысл он вложил в него?

Облизнув искусанные губы, девушка кивнула.

— Если мы не поговорим, то ты рискуешь оказаться в одном доме с неврастеничкой, — она вроде бы говорила шутя, с грустью осознавая, что находится на грани срыва.

— Меня это не страшит.

— Мужчины же не любят истерик.

— Вижу, ты хорошо знаешь, что любят, а что не любят мужчины, — насмешка неприятно резанула по и без того натянутым нервам.

И хорошо бы только по нервам. Она неожиданно прошлась по душе, царапая её тупым ножом. Вроде, и травмы не причинила, но больно сделала.