Дорогой Мин Юнги (ЛП)

Однажды он был слишком пьян и позволил себе вступить в спор с какими-то хулиганами, понимая, что его жизнь уже на дне. Он был всего лишь «бесполезным куском дерьма», как говорили «родственники», у которых он жил несколько лет назад. Он ненавидел и презирал себя за то, что жил так, но от этой участи он уже не был в состоянии спастись.

Тело Юнги будто разорвало на куски, когда физическая боль стала невыносимой. Оказаться избитым десятком мужчин, которые были ещё и вдвое больше него — подходящий момент для завершения его жалкой жизни этим вечером.

Но, когда он проснулся утром с тяжелым, слабым и всё ещё оцепеневшим от боли телом, он подумал, что попал в загробный мир, глядя на пустой потолок над ним. Однако тот, кто поприветствовал его, не был ни ангелом, ни дьяволом, а знакомым высоким блондином, который позже представился как Намджун. Юнги тут же вспомнил, кому принадлежало это лицо, он вспомнил тупого ботаника с аномально высоким IQ, с которым он учился в одном классе.

— Ты же Юнги, верно? — парень спросил его, пока Мин пытался понять что с ним. Несколько сломанных рёбер и глубокое ножевое ранение на ноге. И он всё ещё жив, на удивление, однако в душе, как и раньше, давно мёртв.

Вскоре Намджун рассказал Юнги, что увидел его на улице, едва дышащего и истекающего кровью, и привёз к себе домой. Как же парень удивился, когда узнал в избитом парне того самого Мин Юнги. И, хотя старшему не понравилось, что его вспомнили, он всё же продолжил восстанавливаться в его квартире, которую парень делил другим человеком Сокджином.

Юнги мог сказать, что старший парень, Джин, относился к Мину более настороженно, что последнего не удивило совсем. Давно ставшие привычными насмешки от людей, которые видели в нём никого иного, кроме как подозрительного хулигана. Так или иначе, он всё больше времени проводил дома у Намджуна, потому что ему больше некуда было идти, и старший парень, со временем, оттаял к Юнги: готовил для него, приносил лекарства. Он также пытался говорить с Мином, но Юнги не был человеком, с которым можно просто так завести разговор.

Он не знал, как общаться с людьми не под действием алкоголя или наркотиков в крови. Слова не выходили также легко, как когда он писал их.

Намджун ни разу даже не намекал Юнги на то, чтобы он ушёл, не пытался выгнать его сам. И, когда Намджун застал Мина за написанием чего-то, он тихо подошёл со спины и любопытно заглянул в лист. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что Юнги записывал все свои мысли в поэтичные предложения, которые очень удивили высого мужчину.

— Не знал, что ты пишешь… песни? — однажды заявил Джун, на что Юнги легонько кивнул.

— Это легче, чем говорить.

Именно в этот момент Намджун обнаружил, с каким усердием Юнги записывал каждое слово, с какой точностью и заботой выводил предложения на бумаге, и он понял, что перед ним не просто сломанный человек.

Намджун был серьёзно настроен помочь Юнги пройти через это, не важно как. Вместе.

Юнги провёл почти три недели в центре реабилитации, прежде чем однажды вернулся в дом к Намджуну и Сокджину, с вернувшимися пристрастиями и смешанным запахом духов, от которого Намджуна мутило, едва он почувствовал его.

— Куда, чёрт возьми, ты ушёл. Ты только поправился! Какого хрена, Юнги?!

Намджун был зол. Нет, он был в ярости из-за Юнги, который снова разрушил всё, едва выздоровев. Любой понял бы, что нужно остановиться после того, как едва не умер, но это не действовало с Юнги.

Юнги вспомнил ссору и последующую драку с Намджуном. Он не мог понять, почему кто-то вроде Кима, который и не знал его толком, рассердился из-за выбора Юнги. Решения, которые принимал Мин в своей жизни, были его собственными. Никто никогда не говорил ему, что он сделал правильно, а где прогадал. Никто никогда по-настоящему не заботился о нём, так что отличает Намджуна от всех тех людей?

Поскольку Намджун был трезв, его удар прямо в челюсть Юнги вызвал острую боль. Юнги был вне себя от злости, он клялся, что оторвёт голову Джуну, как вдруг заметил печаль и разочарование, мелькнувшее в чужих глазах. Он почувствовал тёплые руки Сокджина, удерживающие его, вместо удара. Юнги осознал, что впервые в жизни повёл себя, как трус. Он действительно был трусом по жизни, тупой отморозок, который только и делает, что разочаровывает людей, которые пытаются ему помочь.

— Юнги, как насчёт того, чтобы прекратить всё это? Пора остановиться.

Мин вспомнил нотки мольбы в голосе Намджуна.

— Ты же погубишь себя! Я знаю, что ты выше этого. Как насчет подружиться? Я-я помогу тебе.

Если бы Юнги не знал всей ситуации, он бы подумал, что это Намджун просит о помощи.

— Мы тебе поможем.

У Юнги снова возникло желание драться и закричать «Какого чёрта ты говоришь мне, что делать? Кто я такой для вас?!», но, почувствовав, как Джин накрыл его руку своей, Юнги успокоился и подумал, что он, может быть, действительно может быть спасён на этот раз.

Возможно, он нашёл новую надежду в своей жизни.