Дорогой Мин Юнги (ЛП)

Как бы то ни было, он никак не ожидал, что окажется с ним в одной постели.

Чужая кожа оказалась удивительно мягкой. Бёдра, которые Мин сжимал в своих руках, втрахивая парня в матрас, грязные словечки, которые слетали с пухлых губ младшего — всё это было потрясающе. Нарушение запрета ощущалось сладким привкусом свободы и чужих губ. Это происходило впервые, и Юнги нравилось.

Всё началось, когда пьяный и покрасневший Чимин и Юнги вышли на улицу. Снаружи немного прохладно, всё ещё темно, и Юнги точно не помнит всех событий, но то, каким соблазнительно-вызывающим взглядом одарил его Чимин, старший помнил отчётливо. Это было совершенно очевидное приглашение, и Юнги снова без тени сомнений принял его.

Только оказавшись в Чимине, сжимая его податливые бёдра Юнги понял, что он в самом деле занимается сексом с парнем. С одним конкретным брюнетом, если быть точным.

Его телом двигала похоть и алкоголь, что затуманили все разумные мысли.

Проснувшись на следующее утро, Юнги столкнулся с всё тем же парнем, с которым провёл ночь. Осознание реальности наконец ударило по нему.

Уже без алкоголя и адреналина в крови Юнги был потрясён тем фактом, что на самом деле переспал с парнем. Да ещё и с Чимином, с другом детства Хосока. Увидев красные отметины и синяки, разбросанные по телу брюнета, Юнги, не без удивления, понимает, что оставил их именно он. Мин никогда не принимал себя за человека, который любил оставлять метки на теле партнёра. Если он правильно помнил, такого вообще не происходило.

Чимин также выглядел так, будто мало что помнит с прошлой ночи, выглядел таким же смущённым и даже напуганным, как и Юнги, который вот вообще никак не желал разбираться с этим.

Это было не более чем увлечение на одну ночь, старший искренне надеялся, что Чимин поймёт и не выкинет что-то, как это часто делали его предыдущие партнёры. Как же Юнги раздражало, когда девушка начинала слишком много мнить о себе только потому, что Мин провёл с ней ночь. Но правда в том, что все они пустое место для него.

Чимин удовлетворил его сексуальные потребности, не более. Однако Юнги солжёт, если скажет, что не был потрясён гибкостью парня. И Мин абсолютно уверен, что если бы он попросил Пака забыть обо всём, что произошло между ними, младший, наверное, с радостью выполнит эту просьбу.

Брюнет покинул отель, оставив Юнги одного, и последний подумал, что лучше бы им не пересекаться больше.

Может Чимин и был достаточно пьян, чтобы не вспомнить детали их совместной ночи, но Юнги, на удивление, действительно вспоминал фрагменты. Он определённо не мог забыть о том, как прекрасно тело Чимина взаимодействовало с его. Острые ощущения маленьких рук и ногтей парня, блуждающих по его спине, и пухлых красных губ, которые просили больше и больше, не собирались ускользать из его воспоминаний.

Юнги пытался забыть ощущения прикосновений Чимина к его коже, найдя в баре какую-то девушку, но что-то было не так.

Она не удовлетворяла его.

Её духи слишком приторные, её громкие стоны вызывают у Мина лишь головную боль, а ужасно длинные ногти неприятно вонзаются в его кожу, почти до крови. Его настроение упало за считанные секунды, и он отстранился от полураздетой девушки, которая удивлённо уставилась на него.

Юнги вспомнил, как она кинула в него ближайшим предметом — пультом от телевизора, видимо, чувствуя себя униженной, и быстро ушла.

Плевать, Юнги никогда не заботился о тех, с кем спал. В конце концов, его волновали только собственные ощущения, приятно ему или нет.

Целовать Пак Чимина было приятно.

Будто от наркотика, Юнги вскоре оказался зависимым от того, как Чимин стонал его имя в постели, умоляя двигаться быстрее, сильнее, трахать его так, чтобы он не смог ходить на следующий день.

Одна ночь перетекла в две, а две ночи превратились в два месяца, с тех пор как Юнги спал с брюнетом, который за всё это время не проронил ни слова, молча принимая старшего.

Юнги не нравилось, как сильно его тело жаждало Чимина, поэтому он стал больше пить и курить до тех пор, пока будет не в состоянии думать рядом с брюнетом. Он не хотел быть ответственным, не хотел мыслить ясно и чувствовать сердцем, пока обнимал его; он боялся тех эмоций, которые испытывал, когда Чимин так бесстрашно смотрел на него.

Вскоре алкоголя и сигарет было недостаточно, чтобы Юнги мог полностью «отключиться» от мыслей. Он обещал Сокджину больше не принимать наркотики, потому что они больше не привлекают его.

Однако он был неправ.

Сам Чимин был словно наркотик, причём сильнее всех тех, что Юнги когда-либо пробовал, и секс с ним был настолько приятным, что Юнги не мог не проиграть этому удовольствию. За все годы своей жизни Юнги впервые сталкивается с подобным.

Некоторыми ночами, когда количество выпившего не провоцировало желаемого результата, Юнги был вынужден признать, насколько сильно связаны их тела. Иногда он чувствовал, как Чимин тихо ласкал его татуировки, так аккуратно и бережно, будто они были чем-то очень ценным.

Именно так и разрушилось обещание, данное Джину, и Юнги сделал шаг назад, к своему тёмному прошлому.