Дорогой плотин

Камушков было не видать под людскими телами. Народ заполнил каждый клочок пляжа, суженный штормящим морем. Солнце, тем не менее, жарило; люди загорали, играли в карты, лузгали семечки, распивали и разъедали. Отдых шёл своим чередом для сотен и тысяч.

Ванька, отлёживаясь в снятой комнатушке на жёсткой кушетке, смутно припоминал, как его замололо море. И понимал, что помнил не всё чётко и ясно. Значительный кусок из памяти выскочил, вместо него втемяшилось что-то расплывчатое, непонятное.

«Опять как тогда, видение что ли?», — думал он, напрягая мозг. Видение не видение, но сейчас в его голове выстраивались непонятные конструкции из карт, названий, фантастических картинок и загадочных образов. Он понял, что в этот раз ему открылась не только будущность родной деревни, но и всей страны. «Как приедем, нужно слазить в Проход. Только нужно попасть туда, где есть этот магазин „Книги“. В книгах уж должно быть много информации» Ванька с самого детства, под воздействием родительского воспитания (в первую очередь, маминого) испытывал неподдельное уважение к книгам. Верил, что книги несут не только увлекательные сюжеты, но и мысли о том, что и как в этом запутанном Мире устроено.

«Морское» видение не давало ему теперь покоя, он хотел скорее назад. Поделиться с друзьями и… и пролезть в эту временну?ю дыру. Оставалось отдыхать на море им немного, но былая радость от жаркого солнца, купания, игр с отцом, вкусной черешни и персиков испарилась. Теперь Ваньке всё было в тягость.

— Смурной какой Ванюшка после приключения этого, — вздыхала Алёна. Теперь и родительский отдых был омрачён настроениями сына. — А так ведь хорошо и весело было.

— Ладно уж, недолго осталось. Он же здоров? Здоров. Просто тоска по друзьям проявилась. Долго ж мы тут уже. Честно, меня и самого тянет уже назад.

— А я бы ещё тут позагорала, — Алёна вытянула свои длинные и уже тёмные ноги на покрывале. Ванька невесело копошился в слабом сейчас прибое.

— Куда тебе ещё? И так чёрная, как негритоска! — засмеялся Пётр, с удовольствием разглядывая красивую жену в новомодном бикини.

— Всё равно — нравится мне тут.

— Конечно, нравится. Огорода нет, черешня вместо вишни кислой. А мне охота нашей тишины, прохладных вечером и туманных рассветов. На рыбалку сходить с отцом. Да и грибы, наверное, пошли. Колосовикам самое время. Эх! Не «морское» наше мельниковское племя! Одну будем тебя отправлять на море, — Пётр всё рассуждал, поглядывая на сына в отдалении. — Хотя одну тебя опасно отпускать. Вона, сколько тут хануриков и прощелыг. Курортнички, — процедил он презрительно.

— Петь, ну ты уж хватил! Одну! Я без вас никуда, — успокоила мужа Алёна. — Да чего об этом. Неизвестно, чего через год будет. Дадут тебе начальника лаборатории и всё, капут. Работать будешь всё лето.

— Мне?! Начальника?! Скажешь ведь! — Пётр старательно прыснул, выказывая всем видом нелепость предположения.

— Ой, не делай вид! Все знают, что ты там уже наизобретал на цельный институт. И Курпатов давно подумывает, чтобы Плечко этого никчёмного заменить.

— Ладно, чего сейчас об этом, — скрывая некоторое удовлетворение, завершил разговор про работу Пётр. — Надо уж напитаться этим самым морским воздухом, витаминами там всякими. Пойду, искупаю Ванюшку.

Пётр шустро поднялся и, петляя средь разложенных тел, подбежал к Ваньке. Схватил его в охапку и ухнул вместе с ним в переполненную людьми прибрежную полосу. Ванька, скинув угрюмость, радостно кричал, барахтаясь и брызгаясь вместе с отцом. Алёна поглядывала на них из-под приставленной козырьком ладошки. Всё было хорошо и спокойно, а изменения если и ожидались, то незначительные и вроде как добрые.

2

— Ничего себе вы чёрные! Аки шахтёры! — дед Андрей изумлённо крякнул, когда в калитку ввалилось, обвешанное сумками, семейство. — И барахла ведь какого-то привезли.

— Это гостинцы, отец! — радостно приветствовал его Пётр. — Давай, принимай нас. И не делай вид, что ты не рад.

Дед, действительно, поначалу пытался скрыть свою улыбку по поводу их приезда. Но увидев любимого внучка, расплылся и чмокнул, уколол колючей щекой мальца.

А уж Бабаня была чуть ли не в слезах радостных.

— Ох, милые же мои приехали! Какие загорелые! Отдохнувшие! Мальчики только похудели… А Ванюша подрос-то как!

— О, всего три недели не было, а уж подрос, — прокомментировал дед.

— Так у него возраст такой, не по дням, а по часам, — ответил Пётр.

Ваньке дома не сиделось.

— Я пойду, сбегаю к Андрюшке? — лишь зайдя в дом, стал отпрашиваться.

— Да ты что, так сразу? А с дороги передохнуть, перекусить? — попытался остановить отец.

— Что ты, Ванюша? Я пирогов твоих любимых с вишней наделала. А дед земляники набрал, варенье свеженькое готово. Куда ж ты побежишь?

— Бабуль, я ненадолго. Туда и назад, — потянув носом — пахло и пирожками, и вареньем — сглотнув слюну, Ванька продолжал настаивать.

— Да беги уж, чего там, — разрешил дед, с удовольствием глядя на непоседу. Соскучился дед, поэтому был великодушен.

— Беги. Только недолго, — Алёна потрепала по выгоревшей голове сына.

Тот рванул вон из избы.