Дорогой притворщик

– Преступлениях? – Голос Психеи дрожал от ярости. – Этот человек, – она указала подбородком на Баррета, – пытался убить нас, и не один раз. И не говори мне о преступлениях! Как ты мог вступить с ним в сделку, Перси?

– Я хотел избавиться от Таррингтона, – просто объяснил Перси. – Я понимаю твою женскую чувствительность, кузина, но со временем ты оценишь мудрость моего поступка и будешь мне благодарна.

Неужели он в самом деле верил во весь этот вздор? Психея с ужасом смотрела на кузена, словно впервые его увидела. Он спокойно выдержал ее взгляд. Но он всегда думал только о себе, своих желаниях, своих потребностях и никогда о ней. Почему это предательство должно удивлять ее? Может быть, он не способен убить своими руками, но если кто-то сделает это за него…

– Я буду ненавидеть тебя всю свою жизнь, сколько бы ее ни осталось. – Психея всеми силами старалась сдержать дрожь. – И я никогда, никогда не выйду за тебя замуж, лучше умру старой девой.

– Ты передумаешь, – с непоколебимой уверенностью сказал он. – Ты же женщина.

– Перси! – Психея с гневом посмотрела на него. – Ты – дурак.

Перси хмыкнул.

– Почему вы думаете, что вам позволят долго жить? – тихо спросил его Гейбриел. Баррет в это время отошел в сторону и, казалось, совещался с другими убийцами. Он кивнул человеку, державшему Психею, и тот отпустил ее. – Неужели вы думаете, что Баррет оставит в живых свидетеля, после того как расправится со мной?

Перси заморгал. Ему явно никогда не приходила в голову такая мысль.

– Нет, – самодовольная улыбка несколько увяла на его лице, – я обещал, что ничего не скажу…

– А вы имеете представление о том, какой опасности вы подвергаете Психею? – Гейбриел испытывал презрение к идиоту Перси и одновременно страх за Психею, и этот страх мешал ему сосредоточиться. Нет, он не должен впадать в панику. Ему нужно все его хладнокровие.

Психея с тревогой смотрела на него.

– Ты не видишь чего-нибудь острого? – прошептал он, проверяя крепость веревки, связывающей его запястья. Веревка оказалась новой и крепкой, и его усилия были тщетны. Психея осмотрелась, но вокруг не было ничего, кроме клоков пыли и щепок на полу. Но никакого ножа. Небольшой кинжал, который он отобрал на маскараде, был спрятан в его одежде, и Гейбриел не мог достать его, как и Психея не могла сделать это незаметно.

– Послушайте, Баррет, – сказал Перси чуть изменившимся голосом, – я думаю, нам с мисс Хилл пора возвращаться в Лондон. – После слов Гейбриела у него появились сомнения, но было уже поздно. Слишком поздно.

Гейбриел чувствовал, как в его груди закипает гнев. Как смеет Баррет покушаться на женщину, обожаемую Гейбриелом, женщину, вселившую в него уверенность, что он сможет полюбить вновь. Что бы ни произошло дальше, он должен сделать все, чтобы Психея вышла из этого испытания живой и невредимой. Он снова натянул веревки, стягивавшие его руки. Ему показалось, что узлы немного ослабли.

Баррет бросил на него острый взгляд и обратился к Перси.

– Боюсь, это невозможно, – с мягкой учтивостью сказал он.

– Почему же? – Капли пота выступили на его лбу, а в голосе слышалась паника.

– Потому что я опасаюсь: леди молчать не будет. Она питает нежные чувства к этому мерзавцу, что случается часто, когда у мужчины красивое лицо. Они не желают видеть истинную натуру человека. – Баррет шагнул к Психее.

Она вздрогнула.

– Думаю, я понимаю вашу истинную натуру, – сказала она, не выдавая своего страха.

«Милая Психея, храбрая как львица», – подумал Гейбриел. Он снова подвел ее, позволив Перси заманить их в ловушку. Этого он себе никогда не простит. За одну только эту ошибку он заслуживает самых глубоких кругов ада.

– Я бы хотел доказать вам обратное, – сказал Баррет, глядя на ее грудь. – Но к сожалению, мы не можем здесь задерживаться. Маловероятно, но какой-нибудь проезжающий может заметить, что в доме кто-то есть, а это так необычно, что пойдут разговоры. Боюсь, нам придется избавиться от незваных гостей, и если вдруг пустой дом загорится, то огонь уничтожит все улики.

Он направил пистолет на Перси, сжавшегося от ужаса, затем на Психею, которая не шевельнулась, хотя ее лицо помрачнело.

Гейбриел чувствовал, что холодеет. Он перестал растягивать веревки и приготовился броситься на Баррета. Понимая, что не успеет оттолкнуть Баррета, он рассчитывал дать Психее возможность убежать.

За окном ветер раскачивал ветви деревьев, и одна большая ветвь стукнула по стеклу окна. Баррет вздрогнул. Психея взглянула на окно, а затем перевела взгляд на побелевшего от страха Перси.

– Это все твоих рук дело, – злобно сказала она, неожиданно шагнув к нему и ударив по щеке.

Все, даже Баррет, с изумлением посмотрели на нее. Ее удар оставил яркое пятно на белом лице Перси.

– К-кузина, – начал оправдываться он, – я не хотел… я не предполагал…

Не слушая его, Психея со всей силой толкнула Перси, и он покачнулся, ударившись спиной об окно. Раздался треск. Он вскрикнул и, поскользнувшись, рухнул на груду обломков разбитой рамы.