Дорогой скорби: крушение Ордена (СИ)

Но раздался стук, и слова завязли в горле, так и не покинув уст, оставшись только мыслью. Азариэль ринулся к двери и распахнул её. Перед глазами возникла невысокая фигура, торс её утянут светло-красным парчовым жакетом, а ноги скрыты под брюками из сиродильского шёлка, стопы же покрыты чёрными туфлями северной работы, смотря в которые можно узреть черты своего лица.

— Здравствуйте, — раздался низкий сиплый голос и Азариэль окинул взглядом лик незнакомца. — Это вы дали объявление о продаже дома?

Смотря на впавшие тёмные глаза, на ужасный шрам, перекосивший лицо слева направо, на исхудавшее лицо, похожее на обтянутый кожей череп без жизни, Азариэль с трудом вспомнил, что искал покупателя дома.

«Что же тебя так сильно потрепало?» — задался вопросом юноша, поняв, как его дух холодеет при виде изуродованного лица. Он почувствовал, как странное щекотливое ощущение охватило его грудь.

— Да… я… — выдавил из себя Азариэль.

— Ах, — незнакомец коснулся шрама. — Я вас понимаю. Старая травма, и ничего больше. Меня боятся из неё, и я могу понять таких. Но всё же! — встрепенулся босмер. — Давайте перейдём к коммерции.

— Хорошо. Можете пройти.

— А вы быстро нашли возможного покупателя, — заговорил босмер, входя в дом. — И говорили в нашем местном центре жизни.

— Вы про таверну?

— Да, про неё любимую. И даже объявление на доске давали… я удивлён, как её ещё на доски не разобрали.

— Я просто спешу его продать, — Азариэль закрыл дверь и устремился в комнату, вытянув руку и указав на круглый грубый дубовый столик, что встал посредине. — Вот, присаживайтесь.

— Спасибо, — лесной эльф коснулся стула и отодвинул его, занимая место за столом. — А вы собственно не местный?

— Почему вы так решили?

— У вас дом странный… не вписывается в обычную архитектуру этой провинции. Да и ветхий он какой-то снаружи.

— Извольте, — Азариэль сел напротив, за второй стул. — Меня долго не было дома. Слишком долго.

— А где же вы были, позвольте уточнить. — Босмер попытался улыбнуться, но у него получился лишь отвратительный хищный оскал.

— В имперском доме сирот, что в Сиродиле. В шесть лет меня забрали. Десяток лет я там провёл. Слава Аркею, там хоть учителя были нормальные… а то всякое бывает в Империи. Мне повезло.

Мрачное прошлое спровадило юношу из валенвудских земель, оставив дом на волю имперской власти, чьи законы о собственности требуют заботиться и сохранять дом, пока жилец отбыл из него по приказу государства. Именно в этом доме в свои ранние годы он рос и начинал радоваться жизни, но это начало было омрачено трагедией.

— Позвольте тогда узнать, что же с вами случилось? — вкрадчиво вопросил босмер, а его чёрные глаза отразили странный отблеск. — Я, конечно, понимаю, что у вас есть нечто личное, но я может, смогу помочь.

— Всё как обычно, всё банально до невозможности. Что получается на стыке войны и политике? Грабёж и бандитизм.

— Простите?

— Своей матери я не помню, отец о ней ничего не рассказывал. Я жил вместе с ним в этом доме.

— А кто был ваш отец?

— Он был распорядителем ресурсов.

— Это из тех, что являются одним из служащих неимоверно огромной бюрократической имперской машины, насчитывающих неисчислимое количество чиновников самых разных рангов?

— Да-да,

— А-а, начальник отдела имперского правительства?

— Нет-нет, — поднял руки Азариэль. — он не был одним из членов высшего эшелона этой машины.

— А я понял. Он был простым серым чиновником, выполняющим свою незначительную работу, которая давала ему Империя.

— Именно. Жениться он не успел, поэтому дом после его смерти достался мне. Только на днях подписал наследственную.

— Так что же с ним случилось? — вопрос гостя практически не слышим за пеленой воспоминаний о прошлом.

Юноша не любил вспоминать, как отец оставил его в возрасте шести лет, уйдя по поручению на работе, так и не вернувшись. События тех дней лежат тяжким грузом в сознании юноши, временами заставляя его проваливаться в пропасть меланхолии каждый раз, когда ему кто-нибудь напомнит об этом и в особенности боль доставляют последние слова отца — «Подожди, приду, и я сыграю с тобой, работы сейчас много. Я обещаю. Ты только дождись меня». Они ввергают молодого парня в печаль и рождая тернии у сердца. Тяжёлые времена, отмеченные дланью серости, медленно освещаются зарей нового дня, и Азариэль чувствует это, уже не ощущая прежнего ликования.

— Его убили, — скудно отвечает хозяин дома.

— Он был хорошим?

— Ладно, нам нечего думать о прошлом, — отведя пальцы от полированной поверхности крышки стола, сказал Азариэль.

— Хорошо. А убийцы хоть наказаны?

— Мой отец погиб от рук местной повстанческой группировки «Сыны Лесов», когда из-за задержки конвоя с повозками решил самостоятельно отнести отчетности по работе в город — Сердце Леса, один из штабов имперской бюрократии на родине лесных эльфов. Как думаете?

— Ну да, они — хитрые воины.

— Проклятая Империя, — выругался юноша и с пущей яростью продолжил, исказив прекрасные черты лица в гримасе гнева. — Проклятые «Сыны» …