Дорогой скорби: крушение Ордена (СИ)

— Наши братья и сёстры, возвращаясь с заданий, подвергаются порче Даэдра. Часто её удаётся выявить чародеям-клирикам, но порой она залегает так глубоко, что её не видно. И порча прорастает, давая нечистым духам дёргать за струны души. И порой это приводит к тому, что нам приходится казнить собственных братьев и сестёр, — опечаленно заключил Регент.

— Так почему же тот учёный не был казнён?

— Это моя ошибка. Когда был суд над ним, Иерарх-обвинитель просил смертной казни, и я не смог… он был моим другом, и мне пришлось выступить с защитной речью. Регент и Совет Иерархов решил его изгнать, навсегда.

— А вы не боитесь, что он мог бы выдать часть ваших секретов?

— Ох, кто бы поверил бродяге, который бредит о каком-то Ордене? Да и если бы он стал сильно вопить, его бы заставили замолчать… поверь, от разведки Ордена так просто не скрыться.

— Вы никогда не жалели о том, что не смогли?

— Об этом уже пожалел. — Не радостно сказав, Регент коснулся пропитанной нечестивой магией бумаги на столе. — Ты думаешь, почему я всё это тебе рассказал? Зачем я несколько минут изливал часть истории Ордена? Ты охотился за письмом, которое сводит все линии воедино.

— И что же там сказано? — вопросил Азариэль, ощущая, как в нём закипает предчувствие чего-то нехорошего, будоража сердце.

— В письме сказано, что б «верные сыны и сестры начинали подготовку и реализовывали план «Возмездие». Но самое страшное дальше, в строке — «Дунхарт Старейшина шлёт своё благословение Фиотрэлю эль Анарху, преданному сыну Ордена».

Удивление, смешанное с предчувствием гнетущего страха, овладело Азариэлем. Он ощутил, как ком подкатывает к горлу, вместе с дурными воспоминаниями, а изо рта криком вырываются слова:

— Кому?! Фиотрэлю?

— Да, моему другу-отступнику, — бездушно даёт ответ Регент.

— Я ведь его знаю, эту паскуду. — Азариэль резко встал со стула, став расхаживать из стороны в сторону, нервно продолжая говорить. — Я-я-я, ему дом продал, а эта тварь из него сделала притон для мятежников.

— Сыны Леса не просто мятежники… по крайней мере уже не сейчас. Может раньше они и были бандитами, но с недавнего времени их готовили для войны… войны с нами. Часть их последователей — еретики, дающие поклон кровавым обрядам даэдра. Скорее всего Фиотрэль возглавил Сынов, а Дунхарт нашёл его и усилил культ… хорошо, чято Ариан придумал прочесать весь лес, чтобы их найти, но сейчас не до этого.

— А что это за язык был, на котором написано письмо, мой лорд? — успокоившись, поинтересовался Азариэль и ещё раз посмотрел на бумагу, но моментально отвёл взгляд.

— Это язык нечестивых тварей, что живут на Трассенинском Архипелаге — Слоадов. Но сейчас не об этом…

— Мой лорд, — насторожился Азариэль, когда голос Регента едва-едва дрогнул.

— Пока ты отсутствовал Орден встал на грань раскола. Да и Сафракс ранен.

— Что?! — глаза Азариэля расширились от удивления, а голос судорожно задрожал. — Ка-как э-э-это сл-случилось!?

— Всё началось с раннего утра, — безумное спокойствие в речах Регента ввело Азариэля в удивление. — Тогда Хродгар и Деметр провинились перед Сафраксом, они не возжелали ему отвечать по Кодексу. Рыцарь был уже готов применить наказание к ним и запереть обоих в карцере, как вступился за них Люций.

— Ещё бы!

— Он попросил, чтобы Сафракс заткнулся, но рыцарь уже настаивал на суде для двух неофитов. В итоге два рыцаря сошлись в битве и по итогу Сафракс теперь в госпитале…

— О Акатош, — с пустым взглядом качает головой Азариэль. — Как такое возможно? Как такое произошло? Этого не может быть… не может.

— Боюсь, это реальность, — Регент прикладывает ладонь к подбородку. — В итоге Люций объявил, что больше не намерен терпеть запреты, несправедливый суд и неравенство в Ордене. Его можно было бы пристрелить из арбалета как рьяного пса, но за него вступились.

— Кто, мой лорд?

— Рыцари, иерархи, маги, профессора и мастера. Все те, кому его идеи показались необходимыми и приятными на глаз. Наши братья и сёстры выступили в Двуглавом Совете с пламенной речью, что Люций — звезда Ордена, которая принесёт «свет» всем нам, — в сухом шероховатом голосе Регента промелькнул момент неприязни.

— И они что-то выдвигали, мой лорд? Требования? — Азариэль, поинтересовавшись, чуть подался вперёд, ощутив, как спина затекла и, слушая безрадостный голос повелителя:

— Он объявил, что все свободные братья и сёстры для лучшего устройства Ордена пусть присоединяются к ним в Обители Ложи для разработки плана по улучшению. Мои источники сообщают, что они готовят что-то масштабное и глобальное.

— Простите, — безнадёжно усмехнулся Азариэль, — а как же ваша идея с Ложей? Разве вы не питали надежд, насчёт неё? Почему то, что должно было спасти Орден, его сейчас убивает?

— Я думал, что она сможет сплотить нас, сделать едиными. Чтобы братья и сёстры были верны и доверяли друг другу. Я и Совет Владык вверили Люцию создать то, что свяжет души в Ордене крепче, чем узы единой цели и статьи Кодекса, и он взялся за это задание. Но, кажется, он нас объегорил.

— А как же соглядатаи? Разве вы не знали, что он там вытворяет?