Дорогой, все будет по-моему!

Гостиницу нашла Стефани – это в ее духе, заранее заказать номер и избавить их от хлопот! Полин считала, что ей необыкновенно повезло с невесткой. У кое-кого из их друзей общение с сыновьями практически прервалось после их женитьбы. Но Стефани понравилась Полин с первой же минуты знакомства, и, к счастью, Стефани платила ей взаимностью. Полин даже казалось иногда, что невестка общалась с ней охотнее, чем сын. Она, впрочем, вполне понимала, почему Джеймс давно не приглашал их приехать в Линкольн. Разумеется, они уже побывали в Линкольне несколько раз, когда сын жил там со всей семьей, и останавливались у него в большом старом доме рядом с ветлечебницей. Теперь этот дом продан – на вырученные деньги был куплен дом в Лондоне, в два раза меньший по размеру и без земельного участка, а Джеймс жил в квартирке над ветлечебницей, в которой для них не нашлось бы места.

Идея разместиться в гостинице была гениальной, и Джеймс со Стефани проявили неслыханную щедрость, предложив оплатить проживание, потому что Полин с Джоном никогда бы не смогли себе этого позволить. Да еще Джеймс купил им билеты в театр! Полин была счастлива иметь такого сына.

Когда вечером в воскресенье Джеймс приехал в Нижний Шиппингем, Кати ждала его на пороге с самым кротким и невинным видом.

– Что ты сделала с волосами? – воскликнул он в ужасе. Кати, за несколько дней уже привыкшая к своему новому облику, почти забыла, какой неожиданностью он будет для Джеймса.

– Просто захотелось перемен, – сказала она уклончиво.

– Но почему рыжий? Мне так нравилось, что ты блондинка!

– Но ведь ты привыкнешь, правда? – откликнулась она беспечно, он же надулся и сказал, что не желает привыкать и что она нравилась ему такой, какой была раньше.

– Тебе так не нравятся рыжие волосы? – удивилась она, но Джеймс переменил тему:

– Что за блузка! – Он скользнул рукой в глубокий вырез летней блузки, которую она купила накануне. – Я уже чувствую, что перестаю себя контролировать.

Кати со смехом оттолкнула его.

– Потом, – сказала она, надеясь, что потом он устанет.

Наливая ему бокал вина и разогревая запеканку из сладкого картофеля, она принялась расспрашивать его о прошедшей неделе и о том, какие дела ему предстоят здесь. Он ответил только – все как всегда, и конечно же ни словом не обмолвился о приезде своих родителей.

Кати решила, что должна расширить ассортимент услуг для своих клиентов, и записалась на вечерние курсы рефлексологии при колледже в Линкольне. Она давно хотела обучиться чему-то подобному, но занятия проводились и по вечерам вторников, а Джеймс всегда убеждал ее, что нехорошо с ее стороны – нечестно, именно так он говорил – уходить в один и без того немногочисленных вечеров, проводимых ими вместе. Но теперь она решила все же пойти на курсы – теперь ей было все равно, что он подумает.

Джеймс после ряда недовольных реплик («Как? По вторникам? Мы, кажется, решили, что наши вечера неприкосновенны») понял, что сдаваться она не собирается, и неожиданно заговорил о другом:

– Так ты говоришь, занятия начинаются на следующей неделе? Во вторник?

Она подтвердила, и тогда он поинтересовался, в каком точно часу. И тут Кати догадалась, о чем он думает, – что мог бы успеть пообедать с родителями! Она сказала, что занятия начинаются в семь и заканчиваются в половине десятого. Это была ложь – занятия начинались в семь тридцать, но потом она могла оправдаться, что перепутала время.

Они рано легли и довольно вяло позанимались сексом, и Кати думала, что это очень странно – вот ты вроде бы любишь кого-то и вдруг в один прекрасный день задаешься вопросом: «А что я, собственно, в нем нашла?» Словно на глазах были защитные очки, но ты внезапно снимаешь их и ясно видишь все неприятные и даже, можно сказать, отталкивающие черты бывшего возлюбленного.

На следующее утро Джеймсу предстояла встреча с Салли. Он накануне обдумывал, как поведет себя с ней, и решил держаться спокойно и деловито. Оправдываться за свое решение Джеймс не собирался. Он ожидал застать Салли в воинственном настроении и услышать упреки в несправедливости, но она просто посмотрела на него с печальным упреком и сказала «Доброе утро», отчего ему сделалось неловко.

Хорошо, что первыми шли два вызова на дом – атмосфера в приемной была напряженной, и Джеймс с облегчением покинул лечебницу. Малкольм и Саймон сидели у себя в кабинетах, он почувствовал, что оба им недовольны – а Малкольм в особенности. Надо как можно быстрее дать объявление о вакансии «секретаря в приемную ветлечебницы с навыками ветеринарной медсестры». Как только уйдет Салли и в лечебнице появится другая девушка, все встанет на свои места. Разумеется, просить Салли давать объявление о ее собственной замене неэтично. Может быть, попросить Кати, и она сделает это в порядке одолжения?