Дорогой, все будет по-моему!

В трубке раздались гудки. Вот так! Джеймс выбежал в приемную, опустив глаза. Там сидела Черил Маршалл с пуделем Ронни, которым было назначено на четыре часа. Оба выжидательно смотрели на Джеймса. Он так старательно избегал встретиться взглядом с Черил, что едва не налетел на Гарри, который шел по коридору с маленькой собачкой на руках, видимо направляясь в операционную.

— У меня неотложное семейное дело, — пробормотал Джеймс не останавливаясь.

— А твои пациенты?! — воскликнул Гарри.

— Я у тебя больше не работаю, Гарри! — крикнул Джеймс, устремляясь по коридору к выходу. — Так что пошел ты на… — добавил он для ровного счета, хотя потом решил, что это был перебор. Но в тот миг ему казалось правильным послать босса подальше ради сына. Господи, как все сложно! Таким вещам следует учить в школе. «Как сохранить мораль на должном уровне», «Честность для начинающих» или «Дорогами правды»…

Стефани терпеть не могла стоять вместе с остальными родителями у края спортивной площадки. Нет, ей нравилось наблюдать, как играет ее сын, она чуть не лопалась от гордости, когда он перехватывал мяч, и восторженно кричала «Бей!». Ее удручала необходимость вести разговоры с другими родителями — здесь были в основном мамаши, кроме отца Шэннон Карлинг, чья жена умерла вскоре после рождения Шэннон и который работал по свободному графику, чтобы иметь возможность растить дочь. Подразумевалось, что, если у них у всех дети одного возраста, значит, и интересы должны быть общие. Какое заблуждение! Многие из мам были вполне симпатичными, с некоторыми она даже дружила, но преувеличенное веселье, обязательный шутливый тон беседы ее утомляли. Кроме того, она сегодня была в плохом настроении, потому что Джеймс, обещавший прийти болеть за Финна, так и не появился. Самой ей было все равно, придет он или нет, но Финн очень расстроился. Подобная необязательность была совсем не в духе Джеймса, такого, каким он был в последнее время. Он просто из кожи вон лез, доказывая, какой он заботливый отец.

Она снова посмотрела на часы — четверть пятого! Финн с несчастным лицом уныло бегал по площадке. Она огляделась — не появился ли Джеймс. Он, кажется, сказал Финну, что уже едет, и в эту секунду Джеймс вынырнул из-за угла школы весь красный и потный, словно убегал от погони. Мамаши дружно оглянулись на него, и Стефани угадала их мысли. Они определенно были рады, что это не их мужья выставляют себя в таком глупом виде, и в то же время завидовали Стефани, что ее муж — хотя ему и предстояло вскоре стать бывшим — дает себе труд посещать школьные мероприятия.

— Ты что — бежал всю дорогу? — спросила Стефани, когда он плюхнулся рядом с ней на траву.

Он кивнул, хватая ртом воздух.

— Ну, лучше поздно, чем никогда, — проговорила она и тут же осудила себя за язвительность и за употребление затасканного выражения.

Джеймс не ответил. Едва он отдышался, как тут же вскочил на ноги и принялся подбадривать Финна криками. Тот, услышав голос отца, просиял и обернулся, мгновенно забыв обиду и все простив, как это умеют делать дети.

Больше они не разговаривали до конца матча, пока к ним не подбежал радостный Финн — его команда победила со счетом пять — четыре, повис у отца на шее и спросил, придет ли он пить чай. Стефани заметила, как Джеймс нервно взглянул в ее сторону.

— Пожалуй, я… — начал он, но Стефани перебила его.

— Конечно, папа будет рад, если только у него нет срочных дел, — сказала она, сумев подкрепить слова улыбкой. Финну это доставит радость, вознаградит его за пережитое разочарование.

Джеймс благодарно улыбнулся ей в ответ:

— У меня нет абсолютно никаких дел.

Во время раннего ужина Стефани показалось, что Джеймс выглядит подавленным. Она приготовила ужин в шесть, рассчитывая после него уединиться в своей комнате, пока Джеймс и Финн поиграют часа два в саду, прежде чем Джеймс вернется в свой мотель.

Джеймс дурачился, вспоминал старые считалочки, которые заставляли их обоих хохотать и которые имели скрытый смысл только для них обоих. Но Стефани чувствовала, что мыслями он где-то далеко. Финн ничего не замечал, он был в восторге оттого, что отец видел, как именно с его решающей подачи был забит третий гол, но Стефани заподозрила: что-то произошло, и более серьезное, чем его прежние неприятности, и он намерен поделиться этим с ней. Она не чувствовала уверенности, что сможет войти в эту новую его проблему, она сейчас была озабочена тем, как и когда обрадовать Майкла доброй вестью. Пока она, сама не зная, почему, оттягивала этот момент.

Уже в половине восьмого усталый Финн сам захотел спать, и было ясно, что Джеймс пока уходить не собирается. Стефани неохотно открыла бутылку каберне-совиньон и предложила ему бокал.

— Я могу выпить хоть целую бутылку, ведь завтра на работу мне идти не нужно, — мрачно усмехнулся Джеймс и замолчал, ожидая, чтобы она спросила: почему? И она, естественно, спросила.

Когда Джеймс дошел до звонка референта Чарльза Салливана, Стефани сразу догадалась, откуда ветер дует.

— Это была женщина? — спросила она.