Дорогу неудачнику!

– Светлого вечера, дамы и господа, – негромко произнёс император, но в повисшей тишине эхо доносило его слова до каждого. – Я бесконечно рад приветствовать вас на замечательном празднике Дня всех стихий. Это день, посвящённый нашей сути, нашей магии, день, когда мы благодарим богов за ниспосланный нам дар. Пока он с нами – в наших руках сила. В каждом из нас. Объявляю бал открытым. – И, произнеся эту краткую речь, сел на мягкий стул.

Я слегка нахмурилась. Если честно, ожидала, что в этот момент вызовут Лину, покажут всему народу и распишут, как торговцы свой товар. Ан нет. Оно и к лучшему.

Немного расслабилась.

Всё тот же церемонеймейстер снова стукнул об пол три раза, и громко объявил какой-то танец. Гости зашевелились, как муравьи в муравейнике: кавалеры приглашали дам, а иногда и дамы кавалеров. Что приятно, меня пытались пригласить двое молодых дворян, но я с вежливой улыбкой отказала, банально сославшись на плохое самочувствие и вернувшись к уже облюбованному местечку в углу залы.

Лина тоже сидела, рядом со мной, и с тоскою истинного романтика не отрываясь наблюдала за разными танцующими парами. Этот первый танец был медленным и нежным, но красивым. Даже жаль стало, что я так танцевать уж точно не умею.

Однако утешилась быстро: мне всегда нравилось слушать и наблюдать, любоваться, анализировать, ибо только в таком состоянии я могла заметить и оценить каждую мелочь – обычно оные ускользали от меня. Звуки скрипки и пианино, томный шепот, сияние глаз, драгоценных камней и улыбок, плавные мерные движения кружащихся по залу многочисленных разношёрстных пар – всё это неумолимо заставляло поверить, что нечто воистину романтичное в этой Вселенной всё-таки есть…

Я совершенно выпала из реальности, восхищаясь всем этим, а Лина, тем временем, окружила себя несколькими поклонниками, которые были готовы сидеть с ней и бегать за угощениями хоть весь вечер. М-да. Я, лошара, так не умею.

Ныне Лина походила на рыжую версию Скарлетт О'Хара. Мне же оставалось завистливо вздыхать в сторонке, вежливо отказывать изредка приглашающим и наслаждаться просто атмосферой праздника.

Не знаю, сколько прошло времени – может, час, а может, и два, – но церемонеймейстер в какой-то момент снова постучал своей палкой и объявил праздничный салют. Все гости, вновь разбившись на пары, проследовали куда-то за императором, возглавившим то маленькое шествие. В итоге мы всей душной толпой вышли к большому очаровательному саду, который в давно сгустившихся сумерках, украшенный дивными огоньками, казался истинным Эдемом.

«Бывает же такая красота!..» – Как только в моей вскруженной голове промелькнула эта мысль, сквозь гам послышался протяжный свистящий залп, а через секунду небо озарилось миллиардами разноцветных искр, которые, опадая, складывались в причудливые фигуры: то огромного огнедышащего и рычащего дракона, то сотни маленьких птиц или бабочек, и так далее. Салют длился минут двадцать, и всё это время я стояла не шевелясь и не моргая, с силой захлопывая рот.

Это было неимоверно, невыразимо волшебно!

Но всему когда-то приходит конец. Салют закончился, гости поаплодировали, император удалился, сделав жест, чтобы подданные следовали за ним, а я оказалась одной из последних. Пошла было за остальными, когда меня легонько удержали за руку.

– Подожди. – Улыбнулся мне Вернер, глаза которого лихорадочно и весело сияли, – Сейчас будут шуточные свадьбы. Пойдёшь?

Ух ты, здорово. А то я уж было думала, что весь вечер так и просижу на диване.

– Так у вас делают предложение руки и сердца?.. – наигранно возмутилась я..

– А, – парень быстрым движением поправил чуть растрёпанные волосы, прокашлялся и театрально произнёс: – Согласны ли вы, мейс Кейтлин, стать моей женой на весь этот скучный вечер и на всём его протяжении отваживать от меня назойливых девиц, замышляющих против моей прекрасной холостяцкой жизни?

– Нет уж, с девицами сам разбирайся, – усмехнулась я, – А в остальном – ну, так и быть, коль вы усердно просите…

Он хмыкнул и, предложив руку, повёл вслед за толпой гостей.

Парадная зала, в которую мы вернулись, преобразилась до неузнаваемости: вместо пустой начищенной площадки – огромный длинный стол, как на древнерусских пирах. Хогвартские до него явно не дотянут. Вобщем, такой, что все гости, коих здесь было около тысячи, могли разместиться. А в начале зала, практически у самых дверей, стояло некое подобие ораторской трибуны, на которую зачем-то поставили баночку с тёмно-коричневой краской и кисточки разного размера. За «трибуной» обнаружился мужчина лет сорока на вид, с одутловатым красным лицом, лысиной и в балахоне вроде рясы.

– Это священник? – Предположила я. Не похож, честно говоря. Кабы не ряса – даже не подумала бы.

– Нет. Актёр, исполняющий сегодня такую роль, – поправил некромант.

Ну да. Логично.

К трибуне выстроилась довольно большая очередь из пар, и мы с Вернером оказались крайними.

– Что он делает? – Недоумевала я, наблюдая, как священник как-то странно махает руками.