Дороже рубинов (ЛП)

Отель оказался очень даже приличным. Меня приветствует прохладная бутылка воды рядом с тарелкой с двумя киви и яблоком – комплимент от менеджмента, который явно рассчитывает на дальнейшее сотрудничество с федералами. Съев оба киви, я начинаю понемногу прощать Малдера за то, что он втянул меня в это идиотское подобие расследования. Могу поспорить, что этот порыв всепрощения схлынет завтра, когда мы выберемся наружу для проведения этого самого расследования. Хилтон-Хед накрыла волна сильнейшей жары – 100 градусов тепла (1) при 80% влажности.

И поля для гольфа не оснащены кондиционерами.

Просто класс.

Я не захватила купальник, разумеется, но Малдер, должно быть, кинул его в мой чемодан перед тем, как я его застегнула – он делает это порой, что довольно мило, за исключением случаев, когда он бросает щетку для волос на легко мнущуюся шелковую блузку. На днях он сказал, что заедет за мной перед поездкой в аэропорт, причем заявился до того, как я успела собраться, и принялся бесцельно слоняться по моей спальне, мешая мне паковать вещи. Это тоже довольно мило, хотя и в несколько раздражающей манере.

Купальник, должно быть, лежал сверху в кипе одежды в третьем ящике комода: если бы он копнул глубже, то нашел бы мое бикини, о покупке которого я пожалела почти сразу же и потому никогда его не надевала. И, в конце концов, я не хочу, чтобы Малдер рылся в моих ящиках. Это вполне приличный сплошной голубой купальник, который неплохо на мне сидит, так что мое раздражение на Малдера еще немного смягчается.

Я сажусь на край гостиничной кровати и поглаживаю шелковистый материал. Вообще-то, с недавних пор Малдер проводит время в моей квартире и по другим поводам тоже.

За неделю до того, как мы наткнулись на дело Гарджона, мы провели вечер вторника, развалившись на моем диване, смотря взятые напрокат фильмы и поедая огромное количество тайской еды. Малдер бездумно заказал четыре горячих закуски, и когда я спросила его зачем, он посмотрел на меня, как на умственно отсталую, и терпеливо пояснил, что я могу поставить оставшиеся две в холодильник, если захочу, и потом разогрею их, если мне лень будет звонить и заказывать еду.

После этого заявления мне захотелось одновременно смеяться и плакать. Разумеется, так Малдер и живет – мне следовало бы догадаться. В итоге мы съели три четверти заказа и выпили бутылку ужасного вина, получая истинное удовольствие от процесса.

Я проснулась позже и обнаружила, что Малдер накрывает меня одеялом. Тарелки и картонные коробки пропали, экран телевизора не светился. Легкое гудение, доносившееся из кухни, подсказало мне, что он запустил посудомоечную машину. Увидев, что я проснулась, он замер.

- Извини. Мне показалось, что потом тебе может быть холодно.

И вот тогда я его напугала. В свое оправдание могу сказать, что еще не до конца проснулась.

- Только не рядом с тобой.

- Что?

Я услышала сомнение в его голосе, и это заставило меня замереть.

- Спасибо за одеяло, но я лучше перемещусь в кровать, раз уж уже проснулась.

Он ушел, а я лежала в постели, думая о том, что я еще могла бы сказать.

Малдер, останься со мной сегодня.

Малдер, тебе не нужно больше есть в одиночестве.

В итоге я снова заснула, хотя и не скоро.

Изнутри поверхность окна холодит за счет кондиционера, но снаружи настоящая парилка. Я хочу сходить искупаться, но не горю желанием выходить на улицу.

В конце концов я просто забираюсь в кровать.

В четверть двенадцатого Малдер звонит с вопросом насчет дела четырехлетней давности. Так называемые полтергейсты в нем оказались случайными электрическими разрядами, наносившими изрядный урон твердым предметам, но при этом имевшими вполне научное объяснение.

- Может так случиться, что тебя ударит молния, а ты этого даже не поймешь?

Я раздумываю над вопросом, перекатившись на бок под одеялом. В жару я люблю включить кондиционер на полную мощность и притвориться, что сейчас зима. Некорректно с точки зрения времени года, но зато приятно.

- Не представляю как. Такое травматическое событие нельзя пропустить. Впрочем, я могу посмотреть, проверить, нет ли задокументированных случаев… А что?

- Знаешь, ведь постоянно попадаются новости о людях, в которых ударяет молния на полях для гольфа – они там на открытом пространстве, с металлическими клюшками в руках и металлическими шипами на ботинках, все в таком роде. Так что я подумал… - Он театрально вздыхает – типичный малдеровский вздох, означающий, что он еще толком не сформулировал теорию, но ожидает, что я каким-то образом проследую извилистыми тропами его мыслительного процесса. На заднем плане раздаются звуки выстрелов и крики.

- Что смотришь?

- Э-э, думаю, это «Паттон». Погоди… да. Та часть, когда он вторгается в Италию. По шестому каналу.

Я перемещаю подушку под шею, сжав ее в маленький комок.

- Что, никакого эротического канала?

Он фыркает.

- Я и другие фильмы смотрю, знаешь ли.

- «Паттон» есть у тебя на кассете.

Я слышу улыбку в его голосе, когда он отвечает:

- Мой видик сломался еще в марте, Скалли.

- Так почини его. – И как же он смотрит свои грязные фильмы?