Дороже всех сокровищ

Эван открыл рот, чтобы произнести молитву в тот момент, когда исполинский вал обрушился на них.

— Энни! — закричал он.

Со страшной силой, прокатившись по кораблю, волна подхватила Эвана и швырнула в ледяное море.

Королева раздраженно теребила в руке письмо Энни.

— Это чересчур остро, хотя тебе позволено больше, чем другим, — произнесла она.

Энни с силой стиснула пальцы, но вскинула подбородок и выдержала взгляд королевы.

— Да, Ваше Величество, но я, как могу, пишу правду. Испанский посол восхваляет добродетели короля Филиппа, а я заявляю, что король — очень опасный человек.

— Опасный! — лающий смех вырвался из груди королевы. Этот звук заставил вздрогнуть стоящего рядом сэра Кристофера Хэттона. — Да Филипп — сам дьявол во плоти! Не могу не согласиться и с тем, что в настоящий момент он один из самых могущественных людей в христианском мире. Сейчас он строит огромный флот, без сомнения, для того, чтобы напасть на нас. Но я не допущу, чтобы ты высказывалась подобным образом у меня при дворе, чтобы ты своей писаниной, влияла на ход политической игры!

Энни сделала книксен:

— Если мы будем молчать об учиняемых им кровавых погромах, разве тем самым не будем способствовать смерти невинных?

Королева метнула на нее яростный взгляд:

— Разве мне мало заботы с голландскими протестантами? Кто, как не я, защищает их?

— Конечно, — Энни протянула руку за письмом. — Я сейчас же уничтожу его.

Их руки на мгновение соприкоснулись. В какой-то момент незнакомое обеим чувство связало их. Они встретились взглядами и смотрели друг на друга до тех пор, пока возникшее ощущение не растаяло. Энни отступила назад.

Тон Елизаветы, которым она обратилась к девушке, потеплел.

— Почему ты так ненавидишь дона Яго? — мягко спросила она. — Мне даже кажется, ты боишься его. Раньше я никогда не замечала за тобой эту слабость.

«Потому, что он знает, кто я». Щеки Энни вспыхнули. Она опустила глаза и уставилась на подол платья, где заметила несколько волосков от шерсти серой кошки, подаренной когда-то ей Эваном. Маленькое животное стало ее неразлучным другом.

— Ну что? — не унималась королева.

Энни прикусила губу. Дон Яго пока ничего никому не сказал, но Энни чувствовала, что он наблюдает за ней и, как паук, плетет паутину.

— Мадам, он ведет опасную политику.

— Он старается сохранить мир.

— Вынуждая вас делать вид, что вы не замечаете помощь, которую оказывает Испания Ирландии? Не обращаете внимание, на строительство огромного флота — целой армады кораблей военного назначения, — не сдержалась Энни.

Елизавета сжала подлокотники кресла и подалась вперед:

— Когда-нибудь я начну войну против Испании. Я никогда не отрицала этого. Но я никогда не пойду на то, чтобы кровь англичан пролилась из-за какого-то ничтожного типа. Понятно?

Девушка не успела ответить королеве. К Хэттону подбежал паж и передал письмо:

— Это срочно, сэр.

Кристофер Хэттон разорвал конверт и, пробежав глазами письмо, побледнел.

— В чем дело, Кит? — спросила королева.

— Новости об экспедиции, — Хэттон откашлялся. Все разговоры в покоях королевы мгновенно утихли. — «Елизавета» вернулась в Плимут.

Сердце Энни ушло в пятки. Она с видимым усилием заставила себя устоять на месте, а не броситься к Хэттону, чтобы вырвать письмо и прочесть его самой.

— И что? — спросила королева.

— Ее капитан, Винтер, у Магелланова пролива, из-за штормов вынужден был повернуть обратно, после того, как не прошел через пролив. «Пеликана» переименовали в мою честь, теперь это «Золотая лань», и он направляется в Великое южное море, «Мэриголд»… — голос его упал. Он достал платок и промокнул лоб, — утонул в шторме. Никому не удалось спастись.

Королева застонала:

— У вас есть список погибших?

Хэттон кивнул и начал читать.

— Капитан Джон Томас, его помощник Хью Стенли, первый офицер Эван Кэроу…

Комната поплыла у Энни перед глазами. Ее поразило словно громом, и она больше ничего не слышала. Какое-то мгновение рот беззвучно шевелился, затем против ее воли вырвалось единственное слово:

— Эван!!!

Энни понимала, что не только нарушила этикет, но и перед всем двором, перед самой королевой выдала свои чувства, свою тайную любовь к Эвану. Но это не имело для нее никакого значения. Больше уже ничего не имело значения. Эван мертв.

Она выбежала из королевских покоев в длинный, без окон, коридор, ведущий в сад. Там она упала на колени, ухватившись за край мраморной скамьи.

— Нет, — прошептала девушка, вцепившись в ее резной край, словно боялась утонуть. — Этого не может быть. Ты не можешь умереть…

Перед ней возник образ Эвана. Она видела, как он смеется, как обнимает ее, целует неистово и жадно. Потом она увидела, как он, опустившись перед ней на колени и закрыв лицо руками, признается ей в любви, напоминая всем своим видом человека, предавшегося молитве.

— Нет. Я не отпущу тебя, Эван. Нет!

Энни поняла, что кричит, но не могла остановиться. В бессильном гневе она стучала кулаком по скамье. Она сорвала чепец, и волосы потоком красного золота накрыли ее плечи. Ее душили рыдания.

— Ты покинула мои покои без разрешения.