Дороже всех сокровищ

Энни вытерла глаза и увидела перед собой расшитые драгоценными камнями туфли, выглядывающие из-под белого бархатного платья, вышитого золотом. Она подняла голову и встретила непроницаемый взгляд королевы.

Девушка даже не попыталась подняться.

— Кто тебе Эван Кэроу?

Ее охватила волна непоколебимой решительности.

— Человек, которого я люблю.

Рот королевы превратился в тонкую линию, быстрым движением Елизавета села на скамью. Двумя пальцами она приподняла подбородок Энни.

— Вы были любовниками? — поинтересовалась она.

— Да, — гордо ответила Энни.

Рука королевы дрогнула, но не отпустила девушку.

— Господь всемогущий, и почему только я обречена править двором шлюх и глупцов?

Энни отпрянула от королевы.

— Мы такие, какими нас рисует ваше воображение, какими вы нас хотите видеть.

— И какой же я хочу видеть тебя, маленькая глупышка?

— Вы смотрите на меня глазами женщины, которая ценит власть гораздо выше, чем человеческое счастье, — Энни сказала прежде, чем успела подумать.

Сначала Энни услышала звук пощечины, и только потом ощутила обжигающую боль на щеке. Соль слез сделала боль от удара еще более ощутимой. Шокированная внезапным поступком королевы, она с негодованием смотрела на женщину, которая была ее единственной родственницей.

— Ты знаешь, почему я ударила тебя? — сурово произнесла Елизавета.

— Потому, что я права?

Королева тихо вздохнула. Энни приготовилась получить еще одну пощечину, но ее не последовало. Вместо этого Елизавета сказала:

— Ты не должна говорить мне правду, когда она столь отвратительна.

— Неужели вы не устали от лжи, пустой лести, неискренности и заискивания?

— Нет, — Елизавета протянула руку и погладила волосы Энни.

Ее настроение изменилось так же быстро, как переменчивый ветер, а прикосновение оказалось по-матерински нежным.

— Я никогда не видела твоих волос, Энни. Какого они чудного цвета.

Энни не смела пошевелиться. Конечно, только по цвету волос, королева вряд ли догадается о родственной связи с ней.

Елизавета замолчала, задумчиво глядя перед собой, потом резко встала:

— Мне жаль, что Эван Кэроу мертв. Я немного знала его. Он был человеком чести, украшением королевства, но он ведь простолюдин, и совершенно не подходил тебе. Когда-нибудь ты выйдешь замуж, если тебе этого так хочется, но твоим мужем должен стать, по крайней мере, рыцарь.

Энни прижала руки к груди, где когда-то жило сердце.

— Он был для меня гораздо большим, чем титулованный рыцарь, Ваше Величество, — прошептала она. — И поэтому я никогда не выйду замуж.

Эван видел перед собой смерть, у которой почему-то было лицо Энни. Ее неясный образ преследовал его в последние минуты проблесков сознания. Когда он погрузился в холодное пенящееся море, она закинула голову и смеялась. Ее глаза искрились радостью. А когда он медленно начал тонуть, она мерцала в его угасающем сознании подобно волшебному эльфу, сотканному из солнечного света и тени. Она была прекрасным ангелом, окутанным золотистым свечением, скорее выдуманным, чем из плоти и крови. Эван улыбнулся.

Благодаря ей смерть была почти приятной.

— Чертовски удобный способ увиливать от своих обязанностей, — произнес спокойный с сардоническими нотками голос. Эван захлопал ресницами. Золотой образ Энни растаял, вместо него Эван увидел Дрейка.

Тот стоял, скрестив ноги. Борода его была всклочена, а кожа лица от ветра и солнца красной.

— Фрэнсис? — голос Эвана прохрипел, как несмазанное колесо.

— А кто еще? — Дрейк рухнул на доски, что были свалены в кучу возле гамака, на котором лежал Эван. — Господи, мы уже и не думали, что ты выкарабкаешься. Один лекарь погиб, второй исчез вместе с «Елизаветой». И теперь у нас нет другого медицинского светила, кроме этого костоправа цирюльника.

— Я-то думал, что уже мертв.

Эван с трудом попытался приподняться. Каюта поплыла у него перед глазами, и силы оставили его. Он беспомощно свалился в гамак.

— Что произошло, Фрэнсис?

— Многое. Мы потеряли «Елизавету», но она могла вернуться в Англию. «Мэриголд» затонула. Спаслись только вы с Дентоном.

— Но как, черт возьми?

— Дентон сказал, что вы были связаны канатом, который ты закрепил на крышке люка на палубе. Когда ты упал в воду, то захватил с собой и Дентона, и крышку. Дентон забрался на нее, как на плот. В разгар шторма мы подошли и подняли вас обоих на борт «Золотой лани» — Дрейк сжал ладони. Глаза его светились радостью и удивлением. — У нас был один шанс на миллион, что в такой шторм мы сможем заметить вас и поднять на борт. Господь Бог уже прибирал вас к рукам.

Эван закрыл глаза, вспомнив Джона Томаса и команду. Они, несмотря на то, что часто ссорились, были братьями, их объединяло общее дело. Теперь их не стало, а их близкие ничего не знают об их гибели, и их тела потерялись навеки в ледяных водах пролива.

— Это была долгая ночь, — слабым голосом произнес он.

— Ночь? — засмеялся Дрейк. — Это ты точно сказал — долгая. Твой корабль затонул несколько дней назад.

Эван широко открыл глаза от удивления:

— Что? Я был без сознания несколько дней?