Дороже жизни

Наткнулась на бешеный взгляд мужчины. Ей захотелось истошно кричать, выть от тоски - это ее собственное тело, выйдя из-под повиновения, восставая против призывов разума, просило, неистово требовало его горячих прикосновений.

- Нет"!

Он отступил назад. Вцепился дрожащими пальцами в собственную густую шевелюру, словно хотел распрямить упрямые кудри раз и навсегда. Она отступила еще на шаг, стараясь не смотреть на этот бронзовый торс, которого всего мгновение назад жадно касались ее пальцы. Он спросил, тихо, почти бесстрастно:

- Почему, Сандра?

Она почувствовала, как дрожат ее губы. Потому что на груди у меня шрам, уродливый и пугающий, потому что я боюсь отвращения в твоих глазах и не готова его пережить...

Он резко повернулся, пошел к ступеням, ведущим в дом. О Боже, нельзя так поступать с мужчинами. Они никогда этого не прощают, в панике подумала она.

- Филипп, пожалуйста!

Теперь его глаза напоминали два стальных клинка, разорвавших темноту.

- Игра, не так ли? Свести меня с ума, разбередить старые чувства, соблазнить, подчинить себе. Ну, давай, малышка, рассказывай! Я ведь не Нико, не Крайтон, со мной не стоит играть таким образом. Это они могли бегать за тобой, как собачонки, пытаясь угодить тебе и твоим прихотям...

- Прости меня, прости. Я.., я потеряла голову.., утратила контроль над собой, прости!

Судорога пробежала по его лицу, он сдавленно выругался по-гречески. Со всего маху ударил кулаком в ладонь другой руки. Она с ужасом видела, чего ему стоит сдержать свой бешеный нрав. Секундой позже его лицо окаменело, рот превратился в прямую линию, подбородок стал каменно-твердым. Она в замешательстве опустила глаза, наткнулась взглядом на оборванные пуговицы на его рубашке и сама испугалась собственной недавней страсти.

- Не терплю, когда мною играют.

- Я ничего подобного в виду не имела...

- А что ж ты тогда имела в виду? О, если б она сама это знала! Испуганная, опустошенная, смущенная, она стояла, едва не теряя сознание от чувства полной своей беспомощности. Не ответила, выдохнула, на самом пределе, за которым только тихий, бессильный плач:

- Я не знаю...

Несколько мучительно долгих секунд он смотрел на нее так, словно обещал ей самую страшную месть в мире, затем вновь повернулся и взбежал по ступеням в дом. Филипп и сам не мог определить точно свое состояние. Просто знал, что лучше ему уйти именно сейчас, пока не поздно.

Пока не поздно... Еще несколько мгновений, и было бы уж точно поздно. Что с ним Произошло? Почему Сандра так поступила? Вот она в его объятиях, а вот она уже потеряна навсегда. Нет, он должен любой ценой защитить от нее Джолли. Однако мозг отказывался работать. Единственное, о чем Филипп мог думать, так это о том мучительном чувстве утраты, которое охватило его, когда эта женщина отказала ему. Обещала ему все - и не дала ничего. Ласкала и целовала его тело - и отшвырнула его от себя. Он ненавидел ее. Он ненавидел себя.

Несколько минут Сандра стояла, не в силах даже пошевелиться. Затем она увидела, как Филипп, мрачнее тучи, выходит из дома. Ее охватила паника.

- Филипп! Филипп, я... Что насчет Джолли?

- О, мы о ней вспомнили? Вначале ты и твои прихоти, затем девочка? Господи, Сандра, как же ты эгоистична! Единственное, о чем ты думаешь, так это твои собственные планы на жизнь, твои игры с людьми, которые тебя окружают. А тебе не приходило в голову, что я вполне способен противостоять тебе? Например, не позволить тебе с ней увидеться?

Ее руки снова сжались у самой груди, словно заныла старая рана, нанесенная неведомым клинком.

- Нет. Ты не можешь так со мной поступить...

- Есть несколько вещей, которые я планирую с тобой проделать...

На лице Филиппа вдруг вспыхнула жестокая усмешка, он резко шагнул к ней, и, прежде чем она успела опомниться, яростно притянул ее к себе, стиснув так, что она всем телом ощутила его бешенство, грубо и жадно поцеловал ее в губы, а затем оттолкнул от себя и вытер рот тыльной стороной руки.

Их обоих терзали боль, желание, ярость, обида, тоска, ревность, ненависть и любовь. Они оба чувствовали, что между ними натянута невидимая нить, сплетенная из желания и страха перед желанием. Они оба это знали. Это мучило их обоих.

Сандра стояла, закусив стиснутый до синевы кулак зубами. Ей казалось, отпусти она кулак - и упадет, рухнет без сил на землю. Ярость в глазах Филиппа не стала меньше.

- А теперь убирайся отсюда.

- Джолли. Скажи, что я могу... Я должна ее увидеть!

Голос прозвенел и надломился. Секунды, которые длилось его мнимое раздумье, показались вечностью.

- Что ж, почему бы и нет? Но только все будет иначе, чем ты рассчитываешь.

- Иначе?

- Ты увидишь ее. Ты увидишь даже больше, чем могла бы желать. Увидишь, как она счастлива без тебя. Как этот остров стал для нее родным домом. Поймешь, что в любом другом уголке мира она погибнет. Увидишь, как она любит меня... И знаешь что? Ты будешь страдать, Сандра. Сильно страдать, ибо поймешь, что не нужна ей, что ее жизнь без тебя будет куда лучше и счастливее, особенно если она никогда не узнает, что ты ее мать!