Дорожная карта шоураннера

• Номинация на премию «Эмми» («Драматический сериал»), 1989;

• «Спенсер» (сценарист), 1986–1987.

Н. Л.: Поскольку «Родина» основана на израильском сериале «Военнопленный», какое главное отличие вашего сериала от источника вдохновения?

А. Г.: Мне кажется, основное отличие исходного сериала от «Родины» — жанр. «Военнопленный» по большей части семейная драма, а «Родина» — психологический триллер. Это огромная разница. В то же время, впрочем, мы позаимствовали из источника очень много важнейших для сюжета элементов, так что мы перед этим сериалом в большом долгу. Но есть и значительные различия. Главное из них: в Израиле военнопленные — фигуры национального масштаба с момента пленения до того, как их обменяют и вернут домой. Когда Гилада Шалита вернули, его обменяли, по-моему, чуть ли не на тысячу палестинцев. Каждое подобное политическое решение в Израиле тщательно просчитывается, и, когда военнопленные возвращаются, они в лучшем случае оказываются в центре ожесточенных споров, а в худшем — в эпицентре настоящей бури. В Америке с возвращением военнопленных все совсем не так. О пленном, вернувшемся в Америку, будут в течение суток рассказывать в новостях, а потом все о нем забудут. Мы считали, что сериалу необходим новый элемент, так что мы уменьшили количество вернувшихся пленных. В «Военнопленном» их было двое, в «Родине», очевидно, один. Вместо второго пленного мы добавили другого персонажа с иной точкой зрения — Кэрри Мэтисон (Клэр Дэйнс).

Н. Л.: И, очевидно, добавили еще все ЦРУ с его иерархической структурой, так что это, по сути, новый сериал, на который вас вдохновил «Военнопленный».

А. Г.: Да, это верно. В израильской версии тоже есть разведывательный аппарат, но по большей части он остается фоном. В Израиле перед разведчиками стоит вопрос: «Выдали ли эти ребята какую-нибудь информацию, когда их семнадцать лет назад захватили в плен, или нет?» В «Родине», очевидно, все совсем иначе: «Совершит ли этот парень террористический акт на американской земле прямо сейчас?»

Н. Л.: В этой главе в основном рассказывается о точках зрения. Когда вы начинали работать над материалом, кто появился первым: Кэрри или Броуди (Дэмиэн Льюис), возвращающийся пленник?

А. Г.: Это очень интересный вопрос. Меня и (исполнительного продюсера) Говарда (Гордона) он поначалу сбивал с толку. Мы оживленно спорили и никак не желали согласиться друг с другом. Можно ли рассказать историю с двух точек зрения? Что это будет за сериал? О том, как агент ЦРУ ловит плохого парня, или что-нибудь поинтереснее? Дебаты шли не только между Говардом Гордоном и мной, но и в руководстве студии и телесети: на какой канал нас ставить? Куда мы попадем — на FOX или Showtime? Если честно, я считаю, что если бы мы попали на эфирное телевидение, то сериал был бы куда прямолинейнее и с единственной точкой зрения — хорошая Кэрри гоняется за злодеем Броуди. К счастью, нам сопутствовала удача, и мы попали на Showtime, так что нам удалось рассказать куда более сложную, насыщенную историю.

Н. Л.: «Серые зоны» у вас очень ярко выражены, потому что вы сделали в чем-то симпатичным и Назира (Навид Негабан). Это очень противоречивый ход. А вице-президент в какой-то степени становится злодеем. Каков вообще был ваш подход к антагонистам?

А. Г.: Мы всегда считали, что нашим антагонистом остается Броуди. Чтобы вызвать к нему сочувствие, мы показали некоторые события с его точки зрения, сделав максимально понятными причины, по которым он решился изменить родине и совершить теракт в Америке. Первый сезон «Родины» можно считать двухчастным. В первой части главный вопрос звучит так: «Перевербовали Броуди в плену или нет?» Когда мы даем на этот вопрос однозначный ответ, в оставшейся части сезона мы отвечаем уже на другой вопрос: «Сделает ли он то, на что согласился, или нет?» Второй вопрос, как мне кажется, был интереснее, потому что мы уже смотрели на все с точки зрения Броуди. Причины, по которым он решился на подобное, нужно было сделать логичными и достойными сочувствия. Вот какой была наша миссия как рассказчиков: забраться в голову Броуди, понять, почему он пошел по такому пути, и увидеть, как он борется с собой, решая, выполнять полученное задание или нет.