Дорожный снайпер

– Вот наш единственный свидетель, зовут его Денис Куликов, – подойдя к Гурову, сказал Стас. – К сожалению, ничего существенного к тем сведениям, которые нам передал лейтенант, он добавить не может. Машину, из которой был произведен выстрел, он видел под углом, к тому же стекла в ней были сильно тонированные, так что стрелявшего свидетель не разглядел. После второго выстрела машина резко сорвалась с места и уехала.

– Но хоть марку вы определили? – обратился Лев к молодому человеку.

– Мне показалось, что это «БМВ», – ответил тот. – У них такая характерная форма капота, их легко можно узнать. Цвет у машины черный. И еще мне показалось, что она не очень новая. Явно не только что купленная. А вот номера я не видел.

– Ни одной цифры?

Куликов ничего не ответил, только молча покачал головой.

– А убийце никто не помогал? Никто не садился в машину, когда она собралась уезжать?

– Нет, вот этого точно не было.

– Ладно, пока его можно отпустить, – сказал Гуров, обращаясь к Крячко. – Адрес и телефон ты, конечно, записал, так что, если потребуется, мы его найдем. А мы с тобой давай займемся камерами наблюдения. Их тут, как я вижу, на каждом выступе понатыкано. И на этом здании висят, и на соседнем. Давай я схожу к администрации этого дома, а ты прогуляешься к соседям.

Весь следующий час сыщики изучали, а затем сличали записи, сделанные камерами наблюдения на двух соседних домах. Записей и правда оказалось достаточно, и они показали вроде бы все, что нужно: и тот момент, когда черный «БМВ» припарковался возле тротуара, и момент убийства, когда человек, сидевший в машине, опустив стекло, произвел два выстрела, и момент, когда машина отъехала. Но все эти записи мало что дали сыщикам. Оказалось, что оба номера на иномарке, и передний, и задний, были замазаны грязью, так что цифры не читались. Стекла машины были сильно тонированы, и разглядеть, кто в ней сидит, было невозможно. Гуров возлагал надежды на тот момент, когда убийца опустил стекло, чтобы произвести выстрел. Но оказалось, что киллер предусмотрел и этот момент – та часть его лица, которую можно было разглядеть на этих кадрах, была скрыта маской.

Записи с камер они просматривали, уже сидя в Главке. Эта работа затянулась до полуночи. Гуров все никак не мог поверить в такую предусмотрительность убийцы. Он до последнего мгновения надеялся, что у них будет хоть маленькая возможность зацепиться за какую-то деталь и выйти на след преступника. Поэтому он в который уже раз пересматривал записи с разных камер, но в результате был вынужден признать свое поражение и выключил компьютер.

– Значит, ни охранник, ни другие люди, находившиеся в вестибюле, не видели момент выстрела? – спросил он, повернувшись к Стасу.

– Я уже тебе это говорил, Лева, – напомнил Крячко. – Нет, выстрела никто не видел.

– А с сослуживцами Сорокина ты разговаривал?

– Разговаривал. За сегодняшний вечер я отыскал шестерых людей, сидящих в общем зале, через который проходил Сорокин. Из этих шестерых только двое заметили, что новый секретарь директора прошел мимо них, остальные четверо вообще не обратили на него внимания. Но и эти двое не увидели в поведении секретаря ничего необычного. Прошел мимо – и все.

– А с начальником Сорокина ты говорил?

– А, с этим Аркадием Максимовичем! А как же, беседовал. Я к нему домой ездил. Но только напрасно время потерял. Дело в том, что Аркадий Максимович ушел с работы раньше своего секретаря, еще в семь вечера. Так что он вообще ничего не видел.

– Тогда о чем ты с ним беседовал?

– Ну, если я скажу, что мы говорили о последних научных открытиях, ты ведь не поверишь… Я его спрашивал, не заметил ли Аркадий Максимович в поведении своего секретаря признаков беспокойства, тревоги, чего-то необычного. Оказалось, что нет, ничего такого начальник не заметил. А еще я, послушав твой рассказ о каком-то человеке, приходившем за кредитом, спросил об этом посетителе.

– И что он ответил?

– Сказал, что абсолютно ничего не знает об этом. И он совершенно прав: как он может знать о человеке, который зашел к секретарю, поговорил с ним – а затем исчез, словно испарился?

– А какое мнение у него сложилось о Сорокине как о работнике?

– Мнение в целом положительное. Сорокин успел зарекомендовать себя как человека исполнительного, деловитого, преданного работе. Что тебя еще интересует?

Гуров пожал плечами и, откинувшись на спинку стула, произнес:

– Да, в общем, больше ничего не интересует. Зацепок нет. Итак, мы сегодня остались без главного подозреваемого. Причем, заметь, едва мы обратили внимание на господина Сорокина, едва начали разрабатывать эту линию, как его тут же ликвидировали. Что ты об этом думаешь?

– Ясное дело! – воскликнул Крячко. – Я думаю то же самое, что, наверное, думаешь и ты: Сорокина убрал кто-то из подельников. Он слишком много знал и мог проболтаться.