Не предусмотренная ритуалом вспышка света разрезала тонкую вязь призывающих заклинаний, как раз когда я раздумывал, как применить те крохи магии, что удалось наскрести, с максимальной эффективностью.
Темный стремительно обернулся и вскинул затянутые в грубые перчатки руки в защитном жесте, но второй удар предназначался не ему. Горячая волна прокатилась по жертвеннику, обжигая кожу и лишая отступника заемной магии. А вот третий удар пришелся по дезориентированному Темному, пытающемуся перенастроиться на новый баланс силы. Защиту не пробил, но отбросил куда-то за пределы моего поля зрения. Дворяне, наплевав на строжайшее предупреждение, что ритуал нельзя прерывать, сыпанули в разные стороны и заметались, стараясь не попасть под шальное заклятие. Я бы с удовольствием присоединился к общему веселью, но веревки не давали подняться, а имеющейся магии хватило только на жидкую защиту от откатов заклинаний — совершенно необходимая вещь, когда лежишь как раз посередине меду сражающимися магами. Видно мне было мало, но два просвистевших над головой заклятия ощутились вполне отчетливо, а потом, судя по скрутившей боли, Темный выпустил в мир запретную магию.
Я почувствовал, как инквизиторы отпрянули, и, извернувшись, посмотрел в сторону Файрага. Что ж, эта атака избавила Темного от долгого и мучительного процесса утраты разума. Тщательно отодвигаемое им безумие накрыло отступника мгновенно. Но, судя по реакции одного из амулетов, которые Темный не пожелал снять перед началом ритуала вопреки технике безопасности, он такую возможность предусмотрел и становиться причиной гибели провинции не собирался. Короткая вспышка пламени специфического оттенка — и фэт Файраг умер. Жаль, что, вопреки его надеждам, это не помогло. Тело, лишенное жизни, осталось стоять, пронизанное магическими потоками. Из остекленевших глаз выплескивалась сила, которую больше некому было контролировать, тело, видимое сквозь прорехи в расползающейся одежде, корежилось и скручивалось без какой-либо системы. Попавшие под волны чуждой силы люди кричали, двое изломанными куклами валялись в луже крови на полу. Пухлый заговорщик с франтовато закрученными усами тщетно пытался отползти подальше от бывшего союзника, но ноги, превратившиеся не то в два щупальца, не то в два лишенных чешуи змеиных хвоста, бессильно извивались, увязая в текущем под воздействием магии камне.
В этом океане безумствующей силы было два островка относительного спокойствия: я лежал прямо напротив Темного и изо всех сил, в который раз за последние два месяца выжигая себе ауру, держал щит, который почти защищал меня от волн магии. Второй образовали инквизиторы, которые готовились именно к такому развитию событий, а потому восприняли безумство мага с философским спокойствием. Готов спорить, что пока половина из них держит оборону, другая не мешкая, но и без лишней суеты, готовит ответный удар.
Профессионалы, наконец-то добравшиеся до изворотливого врага, растягивать удовольствие не стали. Едва я успел подумать, что еще немного, и Мастеру с Ивэлией придется привыкать к тому, что у меня отросли клешни или хвост, как подвал на мгновение погрузился в густую, вязкую темноту, а когда факелы вновь осветили помещение, на том месте, где стоял Файраг, обнаружилось только бурое пятно непонятных очертаний. Спустя удар сердца со стороны инквизиторов раздалось шевеление, у меня над головой пролетел амулет и шлепнулся в центр пятна. Тоже не любят «вручную» чистить. А может, и не умеют, не маги все-таки.