Досье Дрездена

Майкл насупился.

— Но вы же спите с ней, так ведь?

— Не так часто, как хотелось бы, — буркнул я, перестраиваясь, чтобы обогнать рейсовый автобус.

Рыцарь вздохнул.

— Но вы ее любите? — спросил он.

— Майкл, — взмолился я. — Оставьте же меня в покое хоть ненадолго. Неужели без таких расспросов никак не обойтись?

— Вы ее любите? — настаивал он.

— Черт, я за рулем!

— Гарри, — улыбнулся он. — Вы любите эту девушку или нет? Такой простой вопрос.

— Поговорите с тем, кто в этом разбирается, — огрызнулся я, проносясь мимо сине-белой машины со скоростью, превышающей установленную миль на двадцать в час. Я успел еще заметить, как полицейский за рулем при виде моего «Жучка» вздрогнул и пролил кофе из стаканчика. Покосившись в зеркало заднего вида, я увидел, как ожили синие мигалки на крыше у его «Форда». — Черт, только этого еще не хватало. Теперь за нами еще и копы гонятся.

— На их счет не беспокойтесь, — заверил меня Майкл. — Просто ответьте на вопрос.

Я покосился на Майкла. Он смотрел на меня, выпятив мощную челюсть; серые глаза его сияли. Волосы свои он стриг коротко, на манер морской пехоты, однако позволял себе короткую, рыцарскую бородку.

— Пожалуй, да, — сказал я, помолчав. — Ну, да.

— Тогда чего же вы не скажете ей этого?

— Чего сказать? — не понял я.

— Гарри, — терпеливо настаивал Майкл, цепляясь за торпедо, чтобы не упасть на крутом повороте. — Ну не будьте же ребенком. Если вы любите женщину, так и скажите.

— Зачем? — удивился я.

— Вы ведь ей этого не говорили, нет? Ни разу?

Я смерил его сердитым взглядом.

— И что из этого? Она это и так знает. Какая тогда разница?

— Гарри Дрезден, — вздохнул он. — Уж кому, как не вам знать силу слов.

— Послушайте, но она ведь знает, — сказал я, перекидывая ногу на педаль тормоза, а потом обратно на педаль газа. — Я и открытку ей послал.

— Открытку? — переспросил Майкл.

— На пробу.

Он снова вздохнул.

— Я хочу слышать, как вы произнесете это своими словами.

— Что?

— Своими словами, — повторил он. — Если вы любите женщину, почему бы вам просто не сказать так?

— Я как-то не слишком часто говорю это, Майкл. Небо свидетель, да это… Ну, не получается у меня, ладно?

— Ясно, — сказал Майкл. — Вы ее не любите.

— Вы же знаете, что это не…

— Скажите это, Гарри.

— Если вы отстанете от меня, — взмолился я, выжимая педаль газа моего многострадального «Жучка» до отказа, — пусть будет так, — в зеркале заднего вида мерцала синяя мигалка; впрочем, копы застряли в потоке и не слишком приближались. Я испепелил Майкла взглядом. — Я люблю ее. Так сойдет?

Майкл просиял.

— Вот видите? Это единственное, что стоит между вами. Вы ведь не из тех, кто любит распространяться о своих чувствах. Или вглядываться в свою душу. Знаете, Гарри, время от времени вам нужно просто посмотреть в зеркало и поразмыслить над тем, что вы видите там.

— Не люблю зеркал, — проворчал я.

— Все равно, главное, чтобы вы сами поняли, что любите эту женщину. Я боялся, что после Элейн вы слишком замкнетесь и никогда…

Я вдруг не на шутку разозлился.

— Я не желаю говорить об Элейн, Майкл! Вообще. Если вы не можете без этого, выметайтесь из моей машины и дайте мне работать самостоятельно.

Майкл обиженно насупился — возможно, не столько из-за самой моей реакции, сколько из-за выбора выражений.

— Я говорю о Сьюзен, Гарри. Если вы любите ее, вы должны жениться на ней.

— Я волшебник. Мне некогда жениться.

— А я рыцарь, — отозвался на это Майкл. — И у меня есть время. Оно того стоит. Вы слишком много времени проводите в одиночестве. Это становится заметно.

Я нахмурился еще сильнее.

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы напряжены. Раздражительны. И замыкаетесь все сильнее. Вам необходимо общаться с людьми, Гарри. Иначе слишком велик риск того, что вы собьетесь на темный путь.

— Майкл, — взорвался я. — Мне на фиг не нужна лекция. Мне на фиг не нужно, чтобы меня пытались обратить. Мне на фиг не нужны разговоры о том, чтобы я «отказался от сил зла, пока они не поглотили меня». Хватит. Все, что мне нужно — это ваша поддержка, пока я буду справляться с этой тварью.

В ветровом стекле показалась больница Кук-Каунти, и я, нарушая правила, развернулся через разделительную полосу, подгоняя «Голубого Жучка» к подъезду для машин «Скорой».

Не дожидаясь, пока машина остановится, Майкл отстегнул ремень безопасности, перегнулся через спинку и достал с заднего сиденья огромный, не меньше пяти футов в длину меч в черных ножнах. Потом выбрался из машины, пристегнул ножны на пояс, снова полез в салон за белым плащом с вышитым на груди с левой стороны красным крестом. Натренированным движением он облачился в плащ, застегнув его у шеи еще одним крестом, на этот раз серебряным. Это плоховато вязалось с его фланелевой рабочей рубахой, синими джинсами и бутсами на металлических подковках.