Досье Дрездена

— Это необходимо, — ответил я. — Так безопаснее для меня. Так безопаснее для всех остальных.

— Что за чушь, — сказала она беззлобно. — Ты просто боишься.

— Ты чертовски права, — произнёс я в ответ. — Боюсь, что какой-нибудь жукоглазый урод придёт, чтобы вернуть должок, и убьёт невинных людей просто потому, что они оказались в зоне поражения.

— Нет, — возразила она. — Тебя пугает не это, — она махнула рукой. — Ты не хочешь, чтобы это случилось, и ты будешь сражаться, если это произойдёт, но пугает тебя не это.

Я опустил взгляд на Мистера, нахмурившись:

— Мне… действительно сложно об этом говорить.

— Так преодолей это, — сказала Кэррин ещё мягче. — Гарри, когда вампиры схватили Мэгги… Они, можно сказать, разрушили твою жизнь. Они забрали всё, что тебе дорого. Твой офис. Твой дом. Даже твою нелепую древнюю клоунскую тачку.

— Голубой Жучок был не клоунской тачкой, — строго поправил я. — Он был машиной правосудия.

Я не смотрел на неё, но услышал улыбку в её голосе, смешанную с чем-то, похожим на сочувствие:

— Ты человек привычки, Гарри. А они забрали все привычные для тебя места и вещи. Они причинили тебе боль.

Нечто тёмное и яростное всколыхнулось во мне на мгновение, угрожая выплеснуться наружу. Я затолкал это обратно.

— Так что идея крепости в каком-то знакомом месте, которую у тебя нельзя отобрать, действительно привлекает тебя на данный момент, — продолжила Кэррин. — Даже если это означает, что ты отрежешь себя от мира.

— Это не так, — сказал я.

Это было не так.

Правда ведь?

— И я в порядке, — добавил я.

— Ты не в порядке, — спокойно возразила Кэррин. — Тебе ещё очень далеко до того, чтобы быть в порядке. И тебе нужно это знать.

Шерсть Мистера была очень тёплой и мягкой на ощупь. Он мягко бил лапами по моим рукам. Его острые зубы так же мягко покусывали моё запястье. Я и забыл, как это приятно — просто держать на коленях такое вот пушистое существо.

Как я мог это забыть?

(«Я всего лишь человек».)

(«Пока».)

Я медленно покачал головой:

— Сейчас… не лучший момент, чтобы взывать к моим чувствам.

— Я знаю, — сказала она. — Но я ведь вижу тебя в первый раз за многие месяцы. Что, если другого шанса у меня не будет? — она поставила чашку с чаем на поднос на кофейном столике и добавила:

— Я согласна, что впереди много дел. Но тебе нужно понять, что твои друзья беспокоятся о тебе. А это тоже важно.

— Мои друзья, — промолвил я. — Так это… общественный проект?

Кэррин уставилась на меня на секунду. Затем поднялась с дивана и, пройдя, встала возле меня. Несколько мгновений она смотрела на меня, а потом одной рукой убрала мои волосы с глаз и сказала:

— Это я, Гарри.

Я невольно прикрыл глаза и подался навстречу её руке. Ладонь казалась лихорадочно жаркой — разительный контраст с недавним прикосновением ледяных пальцев Мэб. Мы на мгновение застыли в этой позе, и по комнате разнеслось гортанное урчание Мистера.

В прикосновении к руке человека заключена сила. Мы постоянно признаём это в мелочах. Существует причина, почему люди пожимают руки, держат друг друга за руки, дают пять, бьют кулаком об кулак.

Причина эта исходит из самых ранних наших воспоминаний, когда мы приходим в этом мир, ослеплённые его светом и оттенками, оглушённые буйством звука, мечущиеся в этом бескрайнем пространстве без какого-либо способа сориентироваться, трясущиеся от холода, обессиленные от голода и естественно испуганные и сбитые с толку. И что же прогоняет первый страх, первоначальное состояние ужаса?

Прикосновения рук другого человека.

Рук, которые окружают нас теплом, которые прижимают нас. Рук, которые дают нам укрытие, комфорт, пищу. Рук, которые держат нас, гладят, утешают, прогоняя наши самые первые страхи, доставляют нас к самому первому убежищу, где утихает любая боль. Первое, чему мы учимся в жизни — это что прикосновение руки другого человека может облегчить боль и изменить всё к лучшему.

Это сила. Настолько основополагающая, что большинство людей за всю свою жизнь даже не догадываются о её существовании.

Я прижался головой к руке Кэррин, и меня снова пробила дрожь.

— Хорошо, — тихо сказал я. — Хорошо. Это тоже важно.

— Вот и славно, — ответила она.

Ещё на секунду задержав пальцы в моих волосах, она наконец убрала руку. Затем взяла наши чашки и понесла их обратно на кухню.

— Итак. Куда же ты направился, выйдя из «Хард Рока»?

— Ммм? — спросил я.

Её голос продолжал доноситься с кухни:

— Учитывая тобой сказанное, ты ушёл со встречи с Никодимусом около трёх часов назад. Где ты был после этого?

— Хм… — протянул я. — Да, насчёт этого…

Она вернулась с кухни и посмотрела на меня, изогнув золотистую бровь.

— Что, если я скажу тебе, что мне нужно, чтобы ты мне доверяла?

Она нахмурилась и слегка кивнула, а затем её губы тронул намёк на улыбку:

— Ты отправился на охоту за информацией, да?

— Хм… — протянул я в ответ. — Давай просто скажем, что пока я не разузнаю побольше о том, с чем мне предстоит столкнуться, я буду прятать свои карты куда тщательней, чем обычно.

Она нахмурилась:

— Скажи мне, что ты делаешь это не ради моего же блага.