Досье Дрездена

Моё сердце ушло в пятки, я дёрнулся и ударился о створку калитки.

— Адские колокола, — пробормотал я. — Нааглоши? Ты долбаный нааглоши?

Грей чуть прикрыл глаза, и они снова стали похожи на карие и человеческие. Он немного помолчал, а затем сказал:

— Ты не выбирал быть сыном Маргарет ЛеФей. Ты не выбирал наследие, которое она оставила тебе вместе с родством. И она была та ещё штучка, парень. Я знал её.

Я нахмурился, но ничего не сказал.

— И я ведь не выбирал себе отца, — продолжил Грей. — И он тоже был тот ещё тип. Но я волен выбирать, как прожить свою жизнь. Так что плати.

Я медленно кивнул и спросил:

— Сколько мне будет это стоить?

Он назвал сумму.

— Сколько? — удивился я. — Так много?

— Только наличными, — заявил он. — И прямо сейчас.

— У меня с собой столько нет.

Он фыркнул и сказал:

— Верю. Но это же не проблема?

— Нет, — согласился я. — Я раздобуду.

— Ладно, — сказал и снова опустил голову, словно собирался ждать до самого Судного дня.

И я поплёлся обратно в дом, подошёл к Майклу и спросил:

— Ты не одолжишь мне доллар?

* * *

Я наблюдал, как Грей идёт сначала по тротуару, потом заворачивает за угол и уходит дальше своей дорогой. За день земля достаточно прогрелась, чтобы растопить лёд, и вечер был туманный, холодный и влажный. Улицы блестели. Было очень тихо. Я немного постоял там в одиночестве.

— Можно тебя на минутку? — произнёс я в воздух.

И рядом со мной внезапно возник Уриил.

— Ты только посмотри! — сказал я. — Получил назад свой самолёт?

— Без всяких повреждений, — ответил он. — Майкл хороший человек.

— Лучший, что я знаю, — согласился я. — Вы правда прибили бы Грея, если бы он вошёл во двор?

Уриил раздумывал над вопросом какое-то время, затем сказал:

— Скажем, я рад, что он не попытался. Было бы неловко.

— Кажется, я начинаю понимать, что тут к чему, — сказал я. — И кто заварил всю эту кашу.

— Я ждал, что ты поймёшь, — признал он.

— Но я не понимаю, в чём тут твоя роль. За что отвечаешь ты?

— За искупление, — сказал он.

— Для Никодимуса? — спросил я его. — Ты стольким рисковал — своей благодатью, Мечом, Майклом, мной — и всё ради этого клоуна?

— Не только ради него, — произнёс Уриил.

Я секунду раздумывал над этим, потом выдал:

— Джордан.

— И другие оруженосцы, да, — согласился Уриил.

— Но почему? — спросил я. — Они же тоже сделали свой выбор, разве не так?

Уриил некоторое время раздумывал над ответом.

— Некоторые люди сбиваются с пути, — наконец медленно изрёк он. — Некоторых подталкивают к этому.

Я фыркнул, затем произнёс:

— Баттерс.

Уриил улыбнулся.

— Помню, когда Кассий, Человек-Змея, пытался выпотрошить меня, я всё думал, что никакой рыцарь Креста не придёт и не спасёт меня.

— Кассий был когда-то рыцарем Тёмного динария, — сказал Уриил. — Справедливо, что против него выступил начинающий рыцарь Креста. Как считаешь?

— А сломанный Меч? — не унимался я. — Он тоже был частью плана?

— Я ничего не планирую, — заявил Уриил. — И ничего не предпринимаю. До тех пор, пока один из Падших не зайдёт слишком далеко.

— Да? И в чём же тогда заключается твоя работа?

— Я даю смертным возможность сделать выбор, — ответил он. — Мисс Мёрфи выбрала путь, приведший к разрушению меча. Мистер Баттерс выбрал действовать самоотверженно и храбро, тем самым доказав, что достоин быть истинным Рыцарем. А ты выбрал поверить в то, что разрушенный, сломанный меч может переломить ситуацию. В результате всех этих действий был создан Меч, в какой-то степени даже более великий, чем тот, что был сломан.

— Но я ведь выбрал поверить не для того, чтобы сделать это, — сказал я. — Серьёзно. Думаю, это можно истрактовать как нарушение моих авторских прав.

Уриил снова улыбнулся:

— Должен признать, что мне не дано предвидеть, какая именно форма веры возобладает там, где я вмешиваюсь.

— Вера в дурацкий фильм? — спросил я.

— Вера в сказку, где добро побеждает зло, свет разгоняет тьму, любовь преодолевает ненависть. — Он склонил голову на бок. — Разве не оттуда берёт своё начало любая вера?

Я фыркнул и, поразмыслив над этим, изрёк:

— Ха!

Уриил улыбнулся.

— У «Звёздных войн» просто куча фанатов, — заметил я. — Может быть, их даже больше, чем католиков.

— Музыка там неплохая, — ответил он.

* * *

Я взял лишний ящик с бриллиантами и отправился к Марконе.

Молли пошла со мной, но я понял, кого обнаружу там, и без помощи её чутья. Когда мы подошли, она взглянула на здание и произнесла:

— Эта сука.

— Ага, — подтвердил я.

Я постучал в дверь Общества Светлого Будущего. Это был небольшой, но настоящий замок. Марконе заплатил, чтобы его перевезли в Чикаго. От меня не ускользнуло, что он расположил эту штуковину на том самом месте, где когда-то стоял пансион, в котором я много лет подряд снимал себе подвальчик. Вот козёл.

Дверь открылась, и на меня сердито уставился сверху вниз человек, габаритами напоминающий подъёмный мост. У него были длинные волосы, густая борода террориста и достаточно мускулов, чтобы накормить тысячу голодных грифов.

— Тебя зовут Скальди Скьёльдсон, — сказал ему я. — Ты знаешь, кто я. Я здесь, чтобы увидеть Марконе и его гостью.