Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

Данте», прониклась таким восторгом к его игре, что решила пригласить его в Италию. Видимо, выдумщик был настолько достоверен в своем рассказе, что Козаков клюнул на его удочку и полностью уверовал в реальность происходящего. Он стал чуть ли не ежедневно названивать в Киноглавк, чтобы поинтересоваться — не пришло ли на его имя приглашение из Италии. Поначалу ему вежливо отвечали «нет», но когда звонки стали регулярными, а голос Козакова все более требовательным, терпение киноуправленцев лопнуло. В очередной раз, когда Козаков вновь до них дозвонился, кто-то из них обложил его трехэтажным матом и бросил трубку. Только тогда Козаков понял, что его самым немилосердным образом разыграли. Но история на этом не закончилась. Спустя несколько дней в доме Козакова раздался телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал в ней вежливый женский голос: «Вас беспокоят из Киноглавка. В Канаде на днях должен состояться шекспировский фестиваль, на который решено послать и вас как одного из самых молодых исполнителей роли Гамлета». Однако не успели на том конце провода закончить свой монолог, как Козаков, уверенный, что это очередная шутка его коллег, со спокойной душой послал их «по матушке». К счастью, этот его поступок в главке отнесли к разряду актерских причуд и не стали заострять на нем внимание. В противном случае за границу отправился бы кто-то другой из коллег Козакова — менее известный, но более сдержанный.

Впечатления от этой поездки у Козакова остались самые радужные. На проходящем в те дни в Канаде джазовом фестивале он впервые в жизни увидел живого Элвиса Пресли! Домой он вернулся не только переполненный впечатлениями, но и солидно затаренный импортным шмотьем. Кроме подарков матери, жене и дочке (первой супругой Козакова была его одноклассница эстонка Грета (Галя) Таар, которая родила ему двух ютей: дочь и сына), Козаков привез из «Канады супермодные вещи для своего пижонского гардероба: мокасины с кантом, а также четыре пары носков в широкую клетку. Правда, вернувшись на родину, Козаков испытал и сильнейшее разочарование — он увидел на своем лучшем друге Леве Збарском джинсы (тогда они только входили в моду) и сильно пожалел, что не купил в Канаде точно такие же по цене всего лишь в полтора чем тамошний швейцар, стоявший на входе и сдерживавший напор целой толпы страждущих, поначалу отнесся к новоприбывшим без особого почтения, но узнав среди них знаменитого поэта Евтушенко, расплылся в подобострастной улыбке и разрешил им пройти внутрь. Собственно, именно этот поступок ресторанной обслуги и послужил толчком к развитию дальнейших событий.

Приняв на грудь солидную порцию шнапса, Аксенов принялся подначивать не менее осоловевшего Козакова. Мол, как же это так, Миша, ты — знаменитый актер, а все лавры достались одному Евтушенко. Его и швейцар на входе узнал, да и дамочка, которую они подцепили в ЦДЛ, едва не вешается ему на грудь и готова отдаться чуть ли не прилюдно. Козакову эти речи явно не понравились. Будучи человеком, испорченным славой, он тут же дал отпор сомнениям Аксенова, заявив: «Если я захочу, через пять минут повешу эту девку себе на грудь и уведу из ресторана». Аксенов предложил пари: если Козаков выполнит обещанное — платить за него будет он, Аксенов. Ударили по рукам. И что же? Козаков подсел к девице, перебросился с ней парой фраз, и она тут же разомлела. Ее поведение стало еще легче обычного, она уже влюбилась в Козакова и без труда позволила ему увести себя из ресторана. По словам Козакова, ничего близкого между ними так и не произошло по причине его брезгливости (от девицы за версту несло вендиспансером). Поэтому он довез ее на такси до дома и уехал на Аэропортовскую — к жене и детям. А Евтушенко после этого долго на него сердился, как же — при заморском госте увел изпод носа даму.

Еще об одной любопытной истории поведал сам актер.

В начале 60-х, когда «Современник» находился на вершине славы, Козаков сыграл в его репертуаре сразу несколько новых ролей: Винченцо в «Никто», Его в «Четвертом», Николая I в «Декабристах». Прошло уже несколько лет со дня прихода артиста в театр, и никто из «современниковцев» уже не уличал его в «охлопковщине», не называл «отстающим от времени».

В ноябре 1962 года у Козакова родился второй ребенок — сын Кирилл. Однако это событие не смогло удержать Козакова от ухода из семьи. В 1965 году он развелся с первой женой и переехал в холостяцкую квартиру на Миусской. Какое-то время жил там один, не имея даже телефона. Последнее обстоятельство очень его тяготило, однако пойти и выпросить у местных властей телефон для себя Козаков долгое время не мог — стеснялся. Наконец он решился, пришел на местный телефонный узел, но ему, несмотря на всю его популярность, отказали. Далее послушаем его собственный рассказ: