Досье Сарагоса

«Две ведущие фигуры нацистского режима, которые несли наибольшую ответ-ственность за Холокост и другие злодеяния (Мартин Борман и Гестапо-Мюллер) были агентами Сталина. На протяжении шестидесяти лет никто не хотел гово-рить об этом — вплоть до сегодняшнего дня. Ни одно правительство, ни одна международная организация, ни один трибунал любого вида никогда даже не расследовал этот факт, и не похоже, что займется этим сейчас. Можем ли мы в это поверить? Ну, если честно, то меня это даже не удивляет».

Владимир Константинович Буковский

(Из предисловия к американскому изданию этой книги Untouchable: Who Pro-tected Bormann and Gestapo Müller After 1945, Aquilion limited, 2005.)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Прежде чем вы приступите к чтению этого нового труда Пьера де Вильмаре, вам следует знать, что информация, размещенная в нем менее чем на 250 страни-цах, является весьма обильной и удивительной.

Эта книга в действительности представляет собой результат расследования, длившегося на протяжении почти всей профессиональной жизни автора, и ка-савшегося событий, происходивших на протяжении почти целого века на не-скольких континентах. Событий, в которых было задействовано бесчисленное множество персонажей, как знаменитых, так и тех, кто занимался скрытыми действиями в разгар кризиса, достигшего крайней степени.

Именно поэтому этот исторический труд по праву занял свое место в серии «Разведка и тайная война», ведь он рассматривает деятельность двух из наибо-лее мощных фигур Третьего Рейха, которые достигли вершин власти именно благодаря применению тайных методов: Мартина Бормана и Генриха Мюллера.

В момент крушения нацистской системы их обладание информацией, их способ-ность предвидения и свобода действий, которыми их обеспечила эта информа-ция, позволила им избежать того, чтобы еще при жизни оказаться рядом с дру-гими иерархами режима на скамье подсудимых в Нюрнберге, чего они явно за-служивали.

Очевидно, что на уровне наших знаний и того очевидно небольшого рвения, которое страны антигитлеровской коалиции проявляли в то время в поисках их следов, реконструкция деталей их «побега» оказалась вне досягаемости «клас-сических» историков.

Двуличность этих людей, их способность заметать следы, тайные махинации различных государств, которые ради своих геополитических потребностей мешали розыску, позволяют только в ограниченной степени доверять существую-щим архивам, так как они в равной степени могут быть источниками как правды, так и дезинформации.

Нужно поздравить Пьера де Вильмаре с тем, что он осмелился взяться за такую тему, которую большая часть занимающихся этим периодом ученых осторожно оставляет в тени. Ведь нам известно, что автор был одним из редких людей, об-ладающих соответственными качествами и жизненным опытом, необходимыми, чтобы не увязнуть в этой теме.

Действительно, как всем известно, автор большую часть своей жизни старался отделить правду от вымысла в таком виде деятельности, где умение предчувствовать преднамеренную дезинформацию и избегать ее превращается во вто-рую натуру.

Благодаря своим должностным обязанностям он часто наталкивался на след обоих «героев» этой книги и получил из первых рук множество свидетельств, всплывших на поверхность в ходе растянувшейся на десятилетия погони, кото-рая, в конечном счете, стала для него своеобразным духовным обязательством, добровольно взятым им на себя.

Но главным образом он с терпением и стойкостью продолжал работу по рассле-дованию, основным характерным признаком которой была историческая тща-тельность, необходимая для того, чтобы тщательно взвешивать и подтверждать либо опровергать гипотезы, с которыми ему тут и там приходилось сталкиваться.

Это вечный спор, в котором нельзя быть судьей или одной из сторон, и нельзя требовать от того, кто напрямую вовлечен в происходящее, чтобы он при со-здании исторического труда, не подвергся риску оказаться подсознательным пленником своей деятельности, посвященной его объекту изучения.

Опыт часто доказывает реальность этого страха. Конечно, в этом поучительном труде можно найти и следы рефлексов «заинтересованного свидетеля», но тру-долюбивая эрудиция автора, которая их сопровождает, осторожность рассмотрения гипотез в этом мире тайн и сокрытий, доказывает мастерство автора как историка.