Досье судьбы. Рифмотексты

Он ошалело лицезрел
Москву,
распаренную в зное.
А город цвёл, а город пел,
тянулись в небо голубое
дома,
цветы,
деревья,
звуки…
О господи, как мир красив!
Нет безутешней горькой муки,
вбирать восторженный мотив
цветной
калейдоскопной мути…
А сердце, как
уставший зверь,
стремится вырваться,
и крутит
мозги
отчаянье потерь…

Листвы буйно-зелёной пена

смягчила каменный пейзаж…
пастельные цвета на стенах,
стеклобетонный антураж…
И женщины – на загляденье…
Мчит детвора во двор гурьбой…
И банки,
бары,
заведенья
любых мастей,
наперебой…
Гламурно хвастают витрины,
и скачут с вывесок слова…
От пёстрой
брызжущей картины —
как после пыток – голова…
Вот ленточкой Москва-река,
парк Горького объят весельем…
И жизнь прелестна и легка…
Лишь
мучает судьбы похмелье…

Блондинка сочная в «Тойоте»

подкрашивает губ бутон…
Прелестно-приторной свободе
не важен чей-то горький стон…
Поток машин безумной стаей
ревёт и прёт со всех сторон.
Девица ласково листает
последней выдумки айфон.
Старушка кормит голубей,
их объедает воробей,
скандалят жирные вороны;
и красно-жёлтые вагоны
проносит, лязгая, трамвай
под залихватский звонкий лай —
бежит весёлая собака…
Так ярок мир…
из автозака…

2015

Последнее слово

1

И снова над ящиком чёрным
гадают специалисты.
Предсмертным отчаяньем полный…
Мрачнеют суровые лица…
В обрывочных переговорах
дрожат голоса экипажа —
секунд не хватает, в которых
им выйти бы из пилотажа…

Слова достаём мы из тел,

что ныне в закрытых гробах.
А детям – отец улетел —
расскажут. Остался лишь прах.

2

Увы, бесформенная масса —
итог кровавого пути.
Пилот ведь первого был класса,
но никого не смог спасти…

Прими, майор, залп караула

под причитания родни…
Твои ошибки помянула
Комиссия, суду сродни.
Предъявлены все доказательства
и дьявольские обстоятельства…

Редактор некролог подпишет.

Страшны останки на земле.
Теперь никто вас не услышит —
несутся души в вечной мгле…

И каплет дождь на крест, и жизнь летит,

И пьют друзья не чокаясь и молча…
И плачет мать у свечки догорающей —
долго не спит. Лишь подло не грустит
сосед, вдову всё чаще посещающий…
И над пилотом – глинистая толща.
Он расплатился за свою вину —
и лёг в кладбищенскую тишину…

Эх, командир, ты слыл везучим!

И мог бы ты спастись, храбрец!
Выходил из пике сквозь тучи.
Но низко.
                    Поздно…
«П***ц!..»

P.S.

Правда порой —
кровава,
грязна
и неподцензурна,
не одета в нормы морали.
Привыкшие выражаться культурно,
вы когда-нибудь жизнь теряли?
Можете осуждать, святоши,
последнее слово нехорошее —
теперь всё равно командиру…
Сытые черви обжили могилу…

201?

Рассказ зэка

В его пьяных глазах застыла бездна. В страшном шёпоте – звериная боль. Наливай, браток… Ещё интересно? Не доведи, чтоб такое с тобой…