Досье Уильяма Берроуза

Капитан Кларк приветствует вас на борту… мучительное дыхание печально бормочущих голосов: «Что это за точка зрения, Би-Джей? Сообразительные ребята у Барри Голдуотера… (Барри, он тихий и неторопливый, но ему и некуда спешить)… и вот что они пишут: Подталкивайте, провоцируйте, направляйте, подкупайте, если надо, но поймайте этих никчемных ниггеровна открытом вооруженном бунте против Соединенных Штатов Америки. Тогда мы объявим чрезвычайное положение и захватим власть. А потом покажем этим гомосекам, грязным писакам, укуренным дегенератам, как должен себя вести достойный американец. Пока все тривиально, Би-Джей… Найди, на кого все повесить. Гитлер повесил все на пейсатых… мы все вешаем на черножопых, но можем на этом не успокоиться, так что ты, еврейчик, поосторожнее. Не забывай, мы любим приятных евреев, хороших евреев с их еврейскими шуточками. Сакс Ромер описал сценарий в своем «Президенте Фу Манчи»… Би-Джей, ты слушаешь? Ниггеры со своим Мартином Лютером раскручивают тему автобуса, черные мусульмане как самые приличные занимаются своим дзюдо и отзывают народ с улиц… Барри с ребятами, естественно, недоволен. Они прибегают к отчаянным мерам… (тогда они даже не знали, насколько отчаянным)… Просят писателя-негра придумать и организовать революцию, обещая сразу после его отбелить. Ниггер берет под козырек и выходит из конференц-зала, и тогда Би-Джей поворачивается к Н.Д. и тихо, злобно говорит: «Мы что, серьезно будем его отбеливать?

А Н.Д. отвечает, еще тише, еще злобнее: «Конечно… он хочет, чтобы его черная жопа стала белой… Ну так выжжем ее добела…»

Только ниггер оказался двойным агентом, прикинь? А. Е.? Да, он организует революцию, но только победит в ней с помощью китайцев и московского золота. Так что восстание начинается, да, ты верно догадался, дома у Барри, в штате Аризона, если мне не изменяет память… городок Ногалес на самой границе, и все происходит совсем не так, как задумали Барри с ребятами, Глубокий Юг обрушивается на северные города… Камера… Мотор… изнасилование… убийство… зверства… вой на всю страну… Сильный лидер. Да, мы замяли это дело (бедный Барри). Но все получается не так. Все получается вот как: отлично подготовленные отряды герильи и бригады подрывников нападают на все узлы связи… удар, отход… Когда на место выдвигаются войска, повстанцы ускользают за границу… Наши следом… Мексика протестует. Рейды продолжаются… Мы обстреливаем приграничный город… (Мертвый мальчик на пыльной улице.) Отношения между странами стремительно накаляются… Америка вторгается… Китай отправляет свои войска… Армия США захватывает Мексику… оккупационные войска сталкиваются с ожесточенным сопротивлением… снайперы… саботаж… Пустые, неподвижные лица индейцев… от Рио-Гранде до Аргентины под руководством китайцев формируются, обучаются и идут в бой все новые отряды герильи. Китай подминает Юго-Восточную Азию. Мы дорогой ценой удерживаем Формозу. Россия наготове. Американское верховное командование просит развязать им руки в плане использования ядерной бомбы. «Она упадет прямо нам во двор», – заявил министр обороны перед сенатским комитетом, расследующим так называемую «преступную неготовность применить атомное оружие». Массовые отключения электричества парализуют систему глубокой заморозки. Вооруженные банды грабят северные города… («Герти, ты куда тащишь столько еды? Домой к маме?» Отловили пидора на Норт-Кларк-стрит. Сердце под синей рубашкой трепещет, как птичка, под ледяным взглядом и рыскающими стволами…) Святые битники проповедуют мир и любовь… «Затусуйся с соседом, возлюби его со всей дури, и станьте как одна большая семья нелепых чурок и счастливых мудаков». Китай вторгается в Канаду. А можно развернуть сценарий в другую сторону, с Лоджем в роли Увальня из «Настоящего американского противостояния». «Сегодня Америка борется за все, о чем только могли мечтать ее граждане. Страна превращается в то, чем когда-то была, и не была никогда. Исполняется все, что Америка когда-либо обещала…»

Мучительное дыхание в «Журнале для мальчиков»… Как я уже говорил вам, печальные охранники на дальних постах… Вышел на улицу, полузасыпанную песком… временный этап в этом изуродованном призраке… запах странных парков… жалкие домишки в богом забытом городе под беззвучным дождем его замерзший далекий зонтик в портовой конторе. Судовой журнал, 5 февраля 1899 года: «Много времени прошло в нестерпимой боли используй тот адрес, что я тебе дал…» Последний перекресток… запах пепла… вспышка в жестяной банке… Ветер развевает локоны… парень в ломбарде как раньше мама… машет рукой издалека, печально, как его голос: «тише… я пойду…» мелькает серебряная улыбка…