Дошкольное музыкальное воспитание

В социальной истории человечества сформировались факторы, оказавшие существенное влияние на кодификацию восприятия звука. В результате сложились две комплексные системы звукового восприятия — система фонетических кодов (языковая) и ритмико-мелодическая (музыкальная). Чтобы пользоваться этими системами, ребенок должен научиться различать отдельные звуки.

Как же воспринимает ребенок музыкальные звуки и артикулированные звуки родного языка? Как приобретает навыки в их использовании?

Эволюция психики ребенка исследуется во многих работах, где применяется так называемый продольный метод: ученые еженедельно и ежемесячно фиксируют факты, отражающие развитие ребенка. Чтобы понять важность и значительность этих трудов, достаточно вспомнить известные работы В. Штерна, А. Гезелла, А. Валлона и его учеников, Л. Выготского и его последователей, Ж. Пиаже и его сотрудников и продолжателей.

Исследования одних ученых имеют преимущественно описательный характер, работы других, в числе которых необходимо назвать Л. Выготского, А. Валлона, Ж. Пиаже, изобилуют психогенетическими объяснениями описываемых фактов. К примеру, Лев Выготский, характеризуя соотношение мысли и речи, пишет, что исходной предпосылкой его исследования является «общее учение о генетических корнях мышления и речи»[17]. Во всех своих психологических исследованиях Л. Выготский использует экспериментально-генетический метод, применяемый также его сотрудниками, учениками и последователями — А. Лурия, А. Леонтьевым и многими другими. Ж. Пиаже в книге «Шесть очерков по психологии», в главе, посвященной проблемам генетического метода в психологии, заявляет, что, поскольку процесс образования механизмов мышления у ребенка лучше всего объясняет их строение и функционирование у взрослого, постольку научная психология должна исходить из идеи развития. В работе «Психология ребенка», где четко и ясно излагается концепция, разрабатывавшаяся автором на протяжении сорока лет, Пиаже разграничивает понятия «психология ребенка» и «генетическая психология», объясняя различие между ними следующим образом: первая изучает ребенка как такового, в то время как сферой применения второй является общая психология (изучение восприятия, мышления и т. п.), поскольку она призвана раскрыть функционирование общих механизмов мышления через их складывание у ребенка.

Следует отметить, что в работах отдельных авторов, несмотря на методологические расхождения, имеются и принципиальные совпадения в том, что касается последовательности наблюдаемых феноменов. Это обстоятельство, несомненно, подтверждает существование общих законов развития. Если же говорить о расхождениях, то наиболее значительные из них вызваны, на наш взгляд, разными философскими предпосылками, исходя из которых ученые интерпретируют наблюдаемые факты.

Общая психология стала самостоятельной наукой немногим более ста лет назад. В выработке ее понятийного аппарата, принципов и методов исследования отразились разные подходы к объяснению происхождения и сущности психических феноменов. Одни авторы в построении своих гипотез опирались главным образом на естественные науки, другие — на науки общественные. Различные подходы проявились также в дискуссиях о роли приобретенного в психических функциях и в характерных чертах личности (последняя проблема и сейчас остается предметом интенсивных исследований и споров).

В течение последних десятилетий отчетливо наметился значительный интерес к углубленному исследованию процессов познания. Речь идет прежде всего о попытках определить, каким образом субъект получает, усваивает и перерабатывает информацию. Изучение этих процессов стимулирует развитие педагогики. Даже в странах, где в свое время были широко распространены бихевиористские концепции, признание того, что теория обучения, базирующаяся на механических моделях «стимул—реакция» или «стимул—ответ», имеет периферийный характер и игнорирует сложность процесса мышления, дало новый импульс исследованиям. Так, отказались от представления о мозге как о телефонной станции, соединяющей стимулы и реакции. Стали считать более адекватным сравнение мозга с «хранилищем карт», в котором стимулы классифицируются и группируются прежде, чем следует ответ; соответственно было признано, что при проведении опытов необходимо иметь в виду эти «когнитивные карты»[18]. С другой стороны, попытки применить теорию информации к изучению психических процессов также привели к необходимости трактовки познания как промежуточного процесса, а не простой реакции.