ДОСПЕХИ БОГА, или Сын Богини Севера

Росс невольно ловил некоторые мысли простых дружинников и не все ему нравились. Некоторые вспоминали, что Великий князь в бою не участвовал. Не то что осуждали его, скорее равнодушно, просто отмечали, что это было так. Другие думали, что так и нужно: Сыну Богини негоже самому лезть в бой. Один вспомнил, что Одур водил в бой их лично. Не всегда, но обычно.

Решил пресечь подобные мысли. Громко окликнул воеводу:

— Селич, тебя не удивило, что пауки были обращены к нам задом?

— Да, это очень даже удивило, но потом ушло из головы, не до этого было.

— Знай, что такое возможно и в будущем, будь к такому готов и всех дружинников предупреди об этом. Я вас как бы прикрыл, пауки вас не видели, я внушил им, что на них нападают с противоположной стороны. Сколько мог, держал их в таком обманном состоянии.

— Вот это да! Ты и на такое способен! — протянул Селич, удивлённо качая головой.

Махайн не сдержался, рассмеялся:

— Жалею, что пропустил столь дивное зрелище! Правда, у меня имеется уважительная причина, я тогда находился в коконе, и почти в беспамятстве.

Росс велел Селичу:

— Веди дружину, воевода, пусть все устраиваются на отдых.

Затем обратился к Махайну:

— Приглашаю на ужин, если у тебя сохранился аппетит.

— Ещё какой! — заулыбался тот. — Я словно заново родился. Сил просто невпроворот! Да я с голыми руками на любого паука или таракана пойду с голыми руками! И есть хочется так, словно неделю во рту и крошки не было.

Уже во время ужина в походном шатре Великого князя Махайн начал свой рассказ. Его слушали с неослабевающим интересом Росс, Всеслав, Сечень и Селич. Последний подошёл, когда уже все были за столом. Воевода перепоручил дальнейшее руководством своему сотнику и уселся за стол отдать должное яствам.

— Мои родители жили далеко, очень далеко отсюда. В унылой степи со скудной растительностью. Жили впроголодь, пока моя мать не забеременела мною. Над степью в воздушных шарах летали пауки, выискивали убежища людей, хлестали сверху своей волей, превращая людей в сгустки ужаса и лишая возможности не только сопротивляться, но даже и двигаться. Непокорных поедали тут же, а остальных уводили с собой.