Досрочник

Это действовало надежнее многозарядных карабинов с разрывными пулями. Оружие превратилось в хлам, человек стал возрождаться в человеке… Извержения вулканов и цикл землетрясений временно прекратился. Ниспровержение цивилизации приостановилось… Ученые срочно объявили поиск загадочного белого рыцаря, спасителя человечества.

И напрасно по радио реклама кричала, что скромность украшает только гимназисток, а автомобиль должен сворачивать пешеходам головы, и не известно для кого сенаторы требовали всех поголовно вооружить пистолетами. Люди вновь оказались умнее самоуничтожения.

Барков даже дал перейти пешеходу по переходу на зеленый свет и подвез бесплатно старушку, опоздавшую на трамвай, прямо к поликлинике.

Человеческое безлюдье Рождественская байка

Чего-чего, а народу в Москве хватает. С этим добром – никакого дефицита. Греби экскаваторами – не выгребешь людские завалы в метро. Автомобилей на улице больше, чем людей. Не проехать, не затормозить. Пробки-очереди. И некуда от очередей не спрячешься – пойдешь в универсам с утра пораньше, а там тебя уже очередь поджидает. Свернешь в безлюдный, вроде, кругом не души. Но только зайдешь в МФЦ за справкой, и там неисчерпаемые людские залежи обнаружишь. В больнице – толпы больных, на торжественных приемах столпотворения заслуженных деятелей, в торговых центрах – толпы покупателей, на вокзалах – пассажиров больше чем поездов, в общем, куда не пойдешь, и без тебя народу хватает. Переизбыток людского ресурса на квадратный метр земли. Плотность – 40 человек на квадратный метр, то есть, на одном метре – 39лишних людей. Как умещаются, сказать трудно, видимо, как акробаты, друга у друга на головах стоят, образуя цирковые пирамиды. Не город, а цирк, с жителями акробатами. Многоэтажные башни растут, как трава, а жить все равно негде. Канализационные трубы с трудом перегоняют продукты физиологической деятельности, электроэнергия накаляется в проводах от напряжения, на кладбищах мест не хватает, но население в мегаполисе не убывает.

Удивляешься порой, за какие средства живут все, если заводы и фабрики давно из города вывели, а по городу в дневное время шастают тысячи лишних людей, пытающихся урвать жизненное пространство за счет ближнего. Это посредники и акционеры, мошенники разных мастей и квалификации, бомжы, футбольные фаны-профаны, девушки на вызов, и прочая масса, живущая на проценты выгоды.

Среди них затесался Хрюков. У него друзей – целый мешок визиток. Мобильник от звонков разрывается круглые сутки, друзья то на пьянку, то на гулянку, то на свадьбу, то на день рождения приглашают. Всем он нужен был как менеджер престижной строительной фирмы. Все было в его руках, и евроремонт за полцены, и вагонка для сауны, и камин на дачу, и кирпич для гаража и даже унитазы с музыкальным сливом – все мог устроить Хрюков. Как день рождения, то столько друзей вдруг объявляются. Все пьют, закусывают за его счет, и славят, как звезду Голливуда. Но сгорела фирма в прямом и в переносном смысле вместе с деньгами и документами. Учредители с миллионами за рубежом оказались, а он вдруг оказался должником и виноватым за все. Не работы, ни денег, и даже паспорт сгорел. только долги нагорели в баснословные суммы – если их выплачивать то жизни не хватит, которая поставлена на счетчик и тикает часовой механизм мины замедленного действия.

И стало кругом безлюдно, словно на выгоревшем пепелище. Ни души кругом в многолюдном городе. Вроде, с виду Хрюков – тот же прежний человек, но без паспорта, денег и работы. А потому, с точки зрения многолюдия, не человек, а обертка от сникерса, брошенная в яму с дерьмом. От него бывшие друзья – проценты, шарахаются, словно воняет от него, чем-то не хорошим. Вокруг него пустыня Гоби в метро, в час пик. Кричи не кричи – помогите – никто не слышит. Кругом- безжизненное пространство- как лунный кратер, как звездная галактика без человеческой души. Трубки бросают, мобильники выключают, увидев его номер. Все стали недоступны и отдалены непрошибаемой стеной равнодушия. Вокруг него пустыня человеческая, словно он не в центре Москвы, а в безлюдной тундре. Кругом народу – не продохнешь, а на душе безлюдно, кругом пески Каракумов, населенные лишь клещами, скорпионами, змеями и прожорливыми грызунами.

Ни одного человека на горизонте брел он по этой каменной пустыне, где он один среди многолюдия. На улице ни души, одни прохожие. Вроде живые существа, на людей похожие, а все мимо бегут. Куда деваться-жить противно, умереть – не оригинально. Такие, как он, мрут пачками на дню. Под поезда в метро бросаются, нарушая график движения и создавая дополнительные неудобства для пассажиров и очереди в морги за получением выдачей тел.

Хрюков был человеком сознательным и не любил другим доставлять неудобства, можно было почтальоном устроиться, или грузчиком в магазин, жизнь она то – всюду, терять ее глупо и безрассудно, другой не будет.