Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков

Национальная политика как таковая отсутствовала. Заключалась она только в том, чтобы любым путем из любых предоставленных в большинстве своем по блату кандидатов подготовить кадры национальной интеллигенции, идеологически преданной делу коммунизма и пролетарского интернационализма, поставить их на руководящие посты, в заместители поставить толковых русских и обеспечить проведение на местах генеральной линии партии большевиков-ленинцев.

Плоды этой политики мы пожинаем сейчас. Еще в царские времена власть материально поощряла чиновников и технических работников, знающих местные языки, чтобы они могли общаться с любыми категориями населения и воспитывать уважительное отношение к русскому населению и к русскому царю.

Почему-то мы привыкли к тому, что во всех республиках все должны знать русский язык как язык межнационального общения и не знающий русского языка человек — это просто неуч и чурка. А что можно сказать про человека другой национальности, который за двадцать лет не научился даже здороваться на местном языке? Скажем прямо, что это просто чванливый, неотесанный болван, чурка дров, как говаривал мой покойный отец, которого даже близко нельзя подпускать к национальным республикам.

Когда бывшие республики СССР получили самостоятельность, за что не менее рьяно выступали и наши соотечественники, почувствовавшие возможность безвизового выезда в мир, то оказалось, что все соотечественники и двух слов не могут связать на национальных языках. Почему никто не едет в США и не требует, чтобы в Америке русский язык был признан как язык межнационального общения как один из шести официальных языков Организации Объединенных Наций? Для первого раза этого человека обрядят в смирительную рубашку и отведут на психиатрическую экспертизу, а потом могут и посадить в камеру к учителю американского сленга.

Особо вредной является теория «Богоизбранности русского народа». Она воспитывает в нас чувство какой-то исключительности, которая непонятна окружающим нас нациям и народам. Нужно понять, что «богоизбранность» заключается лишь в выборе Богом нашего народа, которому уготована участь постоянно бороться за свое выживание. Сколько Великих войн и Великих потрясений было брошено на Россию, а она выстояла и все выдержала. И сколько испытаний нам предстоит пройти? Много. И мы к ним должны быть готовы.

Русская идея должна заключаться в методике выживания России в любой ситуации, которая может сложиться в мире и в методике выживания русского населения, волей случая оказавшегося в чужой стране. Не лишне использовать и опыт других народов, чтобы воспитывать в русском народе организованность, настойчивость, трудолюбие, стремление к достижению первенства в науке, культуре, воспитанию взаимной поддержки всех русских в мире, добрососедства по месту проживания, защите своих интересов, предприимчивости и поддержки своей родины — России.

Совершенно уверен в том, что естественная интеграция русского населения и представителей других наций в состав коренного населения республик не допустила бы того хаоса и волны ненависти к России, какой мы видим сейчас.

Родился я в древние годы,
Еще не забылась война,
И вновь враждовали народы,
Везде скрежетала броня.

Крестили тихонько в церквушке,

Нет Бога, а есть коммунизм,
Шептали тихонько старушки
Молитвы из книги про жизнь.

Потом все как в пунктах анкеты:

Учился, служил, ни при чем,
И дали для счастья билетик
С таким молодым Ильичем.

Ему мы несли свои взносы

За штампик КП и СС,
И снова, и снова вопросы:
Чего за душой еще есть?

На новом учились Завете,

Что каждый Генсек дополнял,
Всё знали в центральной газете,
Про «Правду» ну кто же знал?

Собрались в империи братья,

Узбек, молдаванин, грузин,
И партия — вечная сватья,
Советский народ — он един.

Но кончилось партии время

И все разбрелись по домам,
Не вымерло ханское племя
Баронов, епископов, лам.

Что было потом, всем известно,

За десять потерянных лет
Сказать, что нам жить интересно?
Быть может и да, а, может, и нет.

Назад не вернуть то, что было,

Запишем мы в книжках своих,
И будет немало ухмылок
У всех прочитавших стихи.