Достаточно трёх. Возрождение Ганзалеона. Книга 1

Шок от его поведения испытала и я, с учётом того, что абсолютно не знала перевод древнего Дариолла. На помощь пришёл Шаад, оттянув Дамида от меня. Но как только Дамид освободил место преклонения, его заняли Аклей и Ракас. Омовение ног закончилось быстро, с первым криком Камиль, требующей утреннюю порцию еды. Схватив сосок, она, как обычно, начала его оттягивать и рвать. Шаад на это только довольно улыбнулся.

– Моя дочка, – с гордостью погладил по маленькой головке, усердно работающей над заполнением пузика.

– Что значит Дариолла? – спросила я.

– Богиня, подарившая надежду, – хором ответили Старас и Дамид.

Я задумалась над этим сравнением. Действительно ли я дарю надежду? А главное кому? Зачем? Нужна ли такая надежда моим мужьям, детям, когда вместе с ней придут разлука и страдание? От размышлений отвлёк Даян, убирая наевшуюся Камиль и подсовывая Саниру.

– Зандал! Не могу поверить! – бредили братья Сартоз. – Восемьсот лет мы ждали этого чуда! Восемьсот лет никаких надежд! Девочки! Ганзалеонки! Как?! Надо всем рассказать! Вас приравняют к богам!

Под хвалебные оды покормила Саниру и Раминас. Малышки сладко сопели, причмокивая маленькими, розовыми губками, а мы окружили их и пялились, как на великое чудо. В принципе, для Ганзалеона наши малышки были огромным, великим чудом.

Оставив их спать, перебрались в столовую завтракать. Там рассказали, где нас держали и что с нами делали. Поделились опасениями по поводу рождения девочек, и желания правительства забрать нас под свой контроль. Все задумались, понимая, что новостные ленты не сильно нам помогут. Всегда можно подстроить аварию, или выдвинуть обвинение, а меня с девочками забрать под опеку парламента, а эту опеку я уже видела. И где гарантии, что, лишив мужей, из меня не сделают свиноматку, спаривая с различными претендентами, для получения новых особей женского пола. От этих утопических мыслей ладошки покрылись холодным потом, волосы на хребте встали дыбом, а в груди заныло сильно-сильно. Светлых идей не всплывало, все сидели молча, уйдя в себя.

– На Земле есть формат передач, – рискнула озвучить пришедшую мысль. – В дома запускают видеодроны, которые круглосуточно снимают жизнь внутри семьи. Все передвижения, разговоры, скандалы транслируют на телевидении. Такие передачи пользуются большим спросом. Не надо подглядывать за соседями, всё, что у них происходит и так показывают в прямом эфире.

– Но ганзалеонцы не любят публичности, – передёрнул плечами Ракас. – И подглядывать тоже.

– Если публичность спасёт нашу семью, мы готовы пойти на это, – воодушевился Старас.

– И наблюдать в реальном времени как растут первые девочки, не назовёшь желанием подглядывать, – поддержал Даян.

– Возможно этот формат перевернёт всю систему вещания, – загорелся Дамид.

– А круглосуточное вещание обезопасит нас от попыток парламента заняться грязными делами, – улыбнулся Шаад, хватая меня за талию и пересаживая к себе на колени. – Умничка малыш. Люблю тебя.

– Сколько у нас времени на подготовку? – спросил Дамид.

– Его нет, – вздохнул Старас. – Завтра к обеду мы должны прибыть в лазарет на запланированные роды.

– Значит, вещание запускаем к сегодняшнему вечеру, – резюмировал Дамид.

– Предлагаю часовой объём, потом пятнадцать минут новостей, далее чередовать в таком же режиме, – начал планировать Аклей. – Рекламу пустим небольшим квадратом в углу панелей, а сверху бегущую строку с датой, временем и текстом: «Первые девочки Ганзалеона, рождённые для надежды»

– Мне нравится, – Дамид похлопал его по плечу. – Надо шевелиться. Достаём оборудование.

Братья Сартоз несколько часов настраивали дроны и остальное оборудование, для беспрерывного соединения со спутниками. Монополия их семьи на телевидение и собственные спутники гарантировала вещание на всю планету, и давала нам шанс на спасение.

Вещание назначили на шесть вечера. Время летело со скоростью света. Кормила детей и плакала, по уходящей интимности этого момента. Хорошо, что мужья обговорили отсутствие дронов в наших супружеских отношениях, это давало возможность иметь хоть маленький кусочек личной жизни

Я очень волновалась, но ради семьи готова была жить под камерами. Всё лучше, чем провести остаток жизни в лаборатории со знанием, что на моих девочках ставят опыты. А к камерам, говорят, привыкают и перестают их замечать.

К шести мы собрались в столовой. Мужья держали дочерей на руках, пытались настроить спокойные, счастливые лица, а я восседала в королевском кресле, в шикарном зелёном платье, ассоциировавшем возрождение, с подсветкой, окружающей меня сиянием и потными ладонями, взявшими всё волнение на себя. Дариолла! Подарившая надежду! Не больше, не меньше!

– К спутникам подключились. Сигнал пошёл. Приготовились. Начали.